Дата и время:
10.07.2045
19:00
Место:
Квартира Орлы Рафферти
Участники:
Orla Rafferty, Joshua Briggs
Great Britain 2045: Sound of Silence |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Great Britain 2045: Sound of Silence » Архив » Gotcha! [10.07.2045]
Дата и время:
10.07.2045
19:00
Место:
Квартира Орлы Рафферти
Участники:
Orla Rafferty, Joshua Briggs
"Попались" – единственное, что Орла позволила себе шепнуть Джошу, кивая на удаляющиеся спины Хэйсов, которых они не нарочно чуть нагнали в холле, выходя из редакции очень скоро вслед за ними. Орле же всех сборов только планшет убрать в сумку и унести с собой, а задерживаться на работе дольше не было резона. Вне Службы и вне дома запрещено говорить о задании, но очень уж не терпелось хоть как-то обозначить маленький успех (в котором Орла все-таки была изрядно уверена), особенно, любимому человеку, который порадуется и разделит воодушевление, потому что там работает над тем же заданием ради общего блага и национального спокойствия.
Но, разумеется, Орла знала протокол и все еще допускала ошибочность предположения, а потому ни энтузиазма, ни триумфа в ее лице не было. Уж конечно она не взялась в метро перечитывать заметки с последнего интервью – это было бы нарушением правил – и более того, даже не уходила в свои мысли, чтобы проиграть перед внутренним взором всю встречу от начала и до конца еще раз или два. Просто ехала домой вместе с Джошем, как обычно и, раз уж его работа это позволяла, интересовалась его событиями за день. Очень мило и по-семейному.
В людном вагоне Орла еще и очень нежно стискивала руку Джоша, поглаживала его пальцы своим. На людях больший контакт и необязателен. Мелкое прикосновение тем более ценное, более символичное, обозначающее, что они теперь никогда не потеряют друг друга в толпе. А в тесноте никто им и не запретит теснее прижаться друг к другу.
Добравшись до дома, Орла, конечно, не бросила все и не кинулась рассказывать. Сколько бы приятного хаоса не вносил в ее жизнь Джошуа, она все равно оставалась ревностной сторонницей порядка. И всего по порядку. Тем его уравновешивала. Оставить сумку на привычном месте, снять жакет, вытащить таблетку и поставить в порт, традиционно включить чайник даже без отчетливого ощущения желания выпить чаю... А нет, уже, пожалуй, с ним.
Орла улыбнулась Джошу, доставая чашки.
– Так ты там за дверью развлекал жену моего посетителя? – как и у мистера Хэйса, в ее голосе не было ревности или подозрений, а скорее одобрение. Учитывая их задание – много одобрения.
Как Орла ранее, Джошуа мог бы похвалить себя потом за то, что отреагировал на ее шепот именно так, как ожидала – улыбкой.
Улыбаться было просто, если задвинуть поглубже все мысли, кроме очевидной – рабочий день позади, а впереди совместный вечер, когда можно смотреть, и держать за руку, и рассказывать о всяких пустяках. Его работа в Кетсхэд была не такой тайной, как задания в Службе, но о проекте, над которым сейчас работал с другими специалистами корпорации, говорить не мог. Мог развлекать байками про коллег, и прочей милой чепухой.
Первым по порядку, едва закрылась дверь квартиры, был поцелуй, а потом уже можно искать шнур таблетки, и лезть в холодильник – ужин тоже входил в привычный порядок, который очень редко нарушали походами в кафе, Орла слишком хорошо готовила, чтобы лениться.
– Регану? – он позволил себе вспомнить о задании и обо всем остальном, – она ждала мужа, а я – тебя.
Джошуа положил на стол упаковку салата и повернулся к Орле.
– Ты уверенна, что они причастны к оппозиции?
Он хмурился. Инструкции Питера в пятницу были предельно четкими и лаконичными, на выходных у них с Орлой было чем заняться не по работе, а сегодня утром Джош только и успел, что спросить список тех, кого ей хотелось бы проверить, чтобы поискать, если выдастся свободная минута. Учитывая, что отец распорядился, чтобы остальные его задания в Службе приостановили, свободных выдалось почти пять часов, если считать обеденный перерыв.
А вот обсудить с Орлой они так и не успели.
– Думаешь, оппозиция на самом деле существует?
Он вспомнил о файлах, которые хотел показать. Коснулся, обходя Орлу – на самом деле приобнял и оставил на шее легкий поцелуй, – взял таблетку, выбрал папку и подвинул ту в сторону второго в комнате устройства, пересылая информацию.
– Я не нашел ничего на людей из списка – ничего такого. Мелкие грешки, проступки, все в пределах статистики.
Джошуа вернулся к холодильнику, по одному взгляду Орлы определяя, какие продукты доставать.
– А еще я не знаю, как эта оппозиция, – в тоне читалось непроизнесенное «если она существует», – координируется между собой. Все сообщения при пересылке проверяются по ключевым словам и хранятся в облаке до тех пор, пока их не удалят с таблетки, а потом еще десять лет – на архивных серверах. Аналогично с разговорами – включается запись, если звучит слово-триггер, записи потом прослушивают наши же сотрудники.
Домовито хозяйничать за обсуждением работы – новое для Орлы занятие, но и не очень, им с Джошем всегда было, о чем поговорить, разве что о заданиях пока не приходилось. И так мило вести общий быт, пока хватало терпения не сжимать друг друга в объятиях с порога, тоже очень приятно. Орла высыпала смесь замороженных овощей на противень и убрала в духовку.
Она отвечала только взглядами, пока Джош не высказал всех своих сомнений.
–Вещественных доказательств существования нет, но Служба исходит из вполне уверенного предположения, что оппозиция существует. Конечно, на самом деле я тоже надеюсь, что ее нет, – Орла улыбнулась очень понимающе.
В такое не хотелось верить, что есть более-менее активно существующая организация, долго и аккуратно уходившая от преследования и даже обнаружения, пока планировала что-то против государства, которое не может себе позволить гражданской войны в неспокойное время.
– Но если это так, то мы просто проверим всех интересующих нас людей и ничего не найдем. А то, что пока не было результатов поисков неудивительно, я уже говорила Питеру, – думая о работе легко было не запинаться на этом имени, которое в данном случае обозначало только начальника, а не соперника на руку и сердце, – Что для разнесения информации в широкие круги хватит и одного сотрудника на всю редакцию. И я пока опрашиваю только журналистов, а есть еще вспомогательный персонал, секретари, айтишники...
Орла с грустной улыбкой вздохнула и повернулась обратно к нарезанию салата.
– К слову, если я хоть как-то могу судить именно о психологическом портрете оппозиционеров, хотя бы обобщенно, то там мелких грешков и не будет. Это не мелкая сошка с легкой накипью простых человеческих слабостей на совести, это заговорщики, которые прекрасно понимают, что затевают большую и опасную игру. Они знают, какие именно из их намерений и взглядов противозаконны, это люди умные и аккуратные, которые точно знают, какую именно роль должны играть, чтобы не вызывать подозрений, и играют ее хорошо, – она бросила взгляд на Джоша и улыбнулась, – Ну, я, например, именно так стала бы ставить себе задачу, если бы сама хотела заняться чем-то подобным. А Хэйсы...
Помолчав, Орла пробежала внутренним взором по всей встрече с последним посетителем.
– Слишком много в их истории счастливых совпадений. Из всех опрошенных они пока самые вероятные кандидаты. Мелких грешков за мужем-то точно не водится, например. Его характер тоже вполне допускает такую деятельность, мозгов, осторожности и задатков хватает. С женой я еще не встречалась, но хочу.
Ссыпав измельченные листья в салатницу, Орла открыла добытую Джошем из холодильника банку с тем вкусным сыром, и стала аккуратно вытаскивать белые кубики из пряного масла.
– Их коммуникация для меня тоже остается пока самым темным пятном, но, например, у того же Хэйса до сих пор была полная типография обычной бумаги, которую, чтобы проверить, надо физически конфисковать или хоть увидеть. Ну а кроме того, как ни грустно это допускать, но в наш век высочайшего развития информационных технологий кто-то в подполье мог применить свои таланты и не во благо – умудрился соорудить и распространить средство связи, на которое наше специалисты еще не вышли. Сейчас и дети умеют писать приложения, – Орла закрыла банку и отдала Джошу убрать обратно, – И если такое допущение сделать, то это сразу многое объясняет. И в истории с Хэйсами, и в существовании и успехе оппозиции.
Сейчас мелкие, совершенно невинные прикосновения, вроде скользнуть пальцами по руке, забирая баночку с сыром, казалось очень важными. Они словно предавали реальности реальность. Потому что та в этот момент казалась зыбкой – более зыбкой, чем когда еще оставался шанс, что Орла выберет отца.
Теперь дело было не в любви к женщине, не в совместной жизни, а просто в жизни.
Когда-то очень давно, когда они только познакомились, у Джошуа мелькала мысль, насколько психолог службы может быть полезен для сопротивления. Он даже оправдывался перед собой, что стремиться продолжить случайное знакомство на крыше ради возможности завербовать Орлу. Но другие причины стараться сохранить их дружбу быстро вышли на первый план, и он все реже вспоминал о своем амбициозном плане.
А теперь… он видел, насколько искренне она хочет, чтобы оппозиции не существовало, а если та все же существует – ее найти, сохранив тот мир, который наступал вокруг.
– В Кетсхэд есть целый большой отдел, сотрудники которого круглосуточно мониторят сеть. И в Службе существует специальная подслужба, – он поморщился каламбуру, но махнул рукой, – занимающая тем же самым. Электронные коммуникации надежны.
Джош говорил правду, но и Орла была права – даже не подозревала, насколько. Нынешняя система шифрования не была его идеей, но он приложил руку к ее усовершенствованию. Еще в колледже. И после, по мере того, как учил новые трюки, разбирался в том, как работают мозги государственных программистов.
– Орла… – он понимал, что не должен ставить под сомнение распоряжения начальства, или суждения, но двойственность ситуации оставляла крошечное право на беспокойство, – ты не думаешь, что для отца поиски оппозиции могут быть охотой на ведьм?
Несмотря на все разногласия, как прошлые, так и настоящие, Джошуа не мог отмахнуться от родства. Он знал – как любой агент – насколько сложна работа на континенте, и как она может повлиять. Мог ли быть шанс, что Питер – в разговоре о задании действительно было проще разграничивать профессиональное и личное – оказавшись в ситуации гораздо более спокойной, стал искать угрозу там, где ее не было?
Ничего из этого он не сказал, позволил Орле прочесть во взгляде, в повисшей паузе. А потом подошел и обнял – не чувственно, или дразняще, а скорее ища у нее утешения. Уверенности. Отстранившись, улыбнулся.
– Хочешь, чтобы я нашел информацию на Хэйсов?
– Создатель средства коммуникации может работать в Кэтсхэд, знать все секреты. Мы же поощряем таланты, но увы, кто-то мог обернутся и против кормившей руки. Пока ничего нельзя исключать, технологии развиваются так быстро, сам знаешь. И есть же еще просто шифровки сообщений, условные обозначения, чтобы избегать триггеров, – Орла пожала плечами, затем открыла шкаф и в дверце стала среди баночек со специями искать нужную.
Отвлечься заставило то, как Джош произнес ее имя. Орла внимательно посмотрела на него, вглядываясь в глаза, в выражение лица. Затем мягко улыбнулась, понимающе склонив голову набок.
–Я это допускаю. И я говорила ему о том, что оппозиции может не быть вовсе, либо это не подпольное партизанское движение для подрыва национальной безопасности, а отвлекающие слухи для чего-то еще. Питер тем не менее настаивает, и хотя бы перестраховки ради нужно проработать версии, в частности версию о существовании серьезных деятелей. Ведь в лучшем случае мы ничего не найдем, и все останется спокойно.
Когда Джош ее обнял,как будто ради поддержи, она сперва удивленно замерла на мгновение – никогда не видела его в таком настроении – а затем тут же обняла его в ответ, мягко поглаживая по спине и затылку, поцеловала в висок, движимая невероятным приливом заботы – как профессиональной, просто прирожденной, так и семейной, о любимом человеке.
– Ты волнуешься за отца?..
В ее взгляде так и сквозило "хочешь об этом поговорить?". Рабочий рефлекс, но она часто так смотрела, просто потому, что Орла. И все же к нему примешивалась толика удивления. Она знала, что между отцом и сыном не все гладко и подозревала, что события пятницы положение скорее ухудшили. Но, конечно, Джошуа не настолько очерствел душой, и теперь Орла видела, насколько противоречивые чувства в нем соседствуют.
– Он прошел проверки перед тем, как приступить к новым обязанностям. Склонность видеть химер на них выявляют. Но... Я понимаю, что ты беспокоишься. И так же допускаю, что он ошибается, что я ошибаюсь. Но тогда дальнейшие проверки просто ничего не дадут, я буду этому только рада, – помолчав, она добавила, дотрагиваясь пальцами до волос Джоша: – Может, любовь с первого взгляда и правда существует, – мягко улыбнувшись в ответ на его взгляд, пояснила: – Ею Хэйсы объясняют скорую свадьбу. Ты по какой-то причине не хочешь их проверять? – она взглянула ему в глаза, без укора или подозрения.
Орла раньше работала с молодыми сотрудниками и у нее были предположения, в чем может быть дело: – Ты разговорился с миссис Хэйс, она тебе понравилась и теперь ты опасаешься ее проверять, на случай, если все-таки там что-то есть?
Сколько раз она это видела, когда начинающие сотрудники умудрялись воспылать симпатией к своему заданию, даже если то на самом деле был инструктор. Это одна из самых непростых для приобретения способностей – не привязываться с людям, которые в общении, может, и приятны, но таки представляют опасность. Одно дело втрескаться тут же, в своих, совсем другое – такой личный прокол за границей или на настоящем задании. Орле пришлось напомнить себе, что Джошуа, несмотря на то, что она уже давно не воспринимает их разницы в возрасте и опыте, тоже начинающий сотрудник, пусть и очень успешный. Слышала, как он смеялся в коридоре и знала, насколько способность вызывать искренний и веселый смех располагает к себе. Орла не ревновала к миссис Хэйс, только сожалела, что в худшем случае развития событий Джош... Расстроится.
Создатель средства коммуникации, того, изначального, которое юному Джошу удалось взломать, не работал в Кетсхэд – это он точно знал. Но ничего больше.
Сам работал в Кетсхэд и в службе. Приглядывал, чтобы оппозицию не раскрыли… Еще в субботу, пока Орла беседовала с психологом, а он искал информацию о Регане – для Реганы – предупредил о подозрениях Службы Безопасности. И о начавшихся проверках.
Джошуа понятия не имел, поставили ли в известность рядовых сопротивленцев, и следовало ли это делать – одни люди перед лицом опасности собираются, другие наоборот впадают в панику и начинают ошибаться. Не его сфера экспертизы решать, как правильно для всей организации.
На вопрос об отце Джош кивнул весьма определенно – что бы ни было между ними, Питер один из самых близких ему людей.
– Не только ты сомневаешься в реальности оппозиции, и не только я, – все еще обнимал Орлу за талию. Стоять так казалось очень естественным. – Гипотезы о ней появились некоторое время назад, но подозрения сочли необоснованными. А Питер вернулся из Европы и решил, что все остальные закрывают глаза на реальную опасность.
Он тряхнул головой и посмотрел Орле в глаза.
– Прости, наслушался сегодня в офисе на тему моего нового задания, – еще одна чистая правда. Прокомментировать то считали своим гражданским долгом, все, кто успел о нем узнать – каким уж образом, он не представлял.
Джошуа улыбнулся, и потерся головой о руку Орлы. Им нельзя увлекаться сейчас – сожгут ужин, и с работой пока не закончили. Но уже хотелось.
– Может? Ты правда сомневаешься, что любовь с первого взгляда существует, даже после… нас? – он улыбнулся, но снова посерьезнел. – Мне действительно понравилась Регана. И я боюсь не того, что найду информацию, которая подтвердит твои подозрения. Я боюсь, что она окажется невиновной, а Питер так хочет раскрыть заговор, что заставит ее признаться. На допросах, – так дипломатично в Службе называли пытки, – человек готов сказать что угодно, лишь бы те прекратились.
Джош отпустил Орлу, взял таблетку, вытащил шнурок из розетки и воткнул в ту, что пряталась под обеденным столом. Устроившись на стуле, уткнулся в экран. Утром ему подняли уровень доступа, и теперь искать в старых архивах было одно удовольствие.
– Смотреть все, что есть, или ты хочешь сперва проверить конкретные факты?
Он протянул руку, открывая дверцу террариума и подставляя ладонь. Джошуа очень хотел подружиться с питомцем Орлы. Ему было немного совестно перед Бальтазаром, что отвлекает его хозяйку от привычных прогулок на диване, или за приготовлением ужина.
Орла снова понимающе склонила голову. Новый начальник, серьезно хватающийся за неподтвержденные слухи – это сомнительная картинка. Но Орла, к несчастью, даже после непродолжительного и не слишком душевного общения понимала, что Питер не фанатичен, слишком умен и слишком твердо стоит на ногах, чтобы гнаться за навязчивой идеей. Замылившиеся глаза Службе не нужны, особенно на руководящих должностях. Кроме того, его взгляд на ситуацию на родине был сравнительно свежим, потому что за границами совсем другие условия работы. Другие заговоры, другие методы, другие масштабы. Возможно, он действительно увлекся не слишком важной идеей – но тогда проверки это выявят, а возможно он окажется прозорливее всех других сотрудников, если не станет недооценивать ситуацию.
В конце концов, Питер правильно сказал. Задача Орлы – делать свою работу. Разговаривать с людьми, влезать им в голову и на основе своих находок рекомендовать их к дальнейшим проверкам. Просто заниматься заданием.
Потому сейчас она даже больше внимания уделила не вопросу обоснованности подозрений, и даже не утверждению, что их с Джошем любовь случилась с первого взгляда (Орла, если честно, хотела возразить, но вместо этого только улыбнулась), а опять-таки тому, как в нем уживается беспокойство об отце, как о родителе на тяжелой и ответственной должности, понятная неприязнь к нему и даже очень нехорошее предположение о его методах и, следовательно, методах Службы в общем. Орле крайне не понравилось это слышать.
Пискнула духовка, отвлекая и давая время как обдумать слова Джоша, так и услышать его вопрос.
– Перед продажей типографии мистер Хэйс напечатал несколько экземпляров какой-то книги. Если он их продавал или... Если осталась хоть какая-то бухгалтерия, было бы хорошо выяснить, кому они разошлись, – Орла говорила, вытаскивая готовые овощи и перекладывая их в миску, – А остальное – да, что есть, и что может иметь отношение.
Она еще некоторое время обдумывала то услышанное, которое не понравилось. Закончила салат, нарезала хлеб, отнесла все на стол, потом принесла тарелки, мимолетно улыбнувшись, что Бальтазар проявляет какой-то интерес к протянутой руке, хоть и не энтузиазм. Расставив все на столе, Орла обхватила себя руками.
– Ты серьезно считаешь, что твой отец настолько одержим идеей, что станет допрашивать невинного человека, да еще методами, которые заставят сознаться без вины? – она смотрела очень сосредоточенно, даже тяжело, потому что право на ошибку оставляла не только себе, но и другим психологам.
Книги? О книгах Джошуа ничего не знал, тем интереснее было полюбопытствовать.
Некоторое время он молчал, лишь иногда улыбался тому, что видел на экране – не удовлетворенно, а скорее довольно – прямой доступ значительно упрощал дело.
– Итак, книга, – взглянул, убеждаясь, что Орла слушает. – Книга, на самом деле, история типографии, и рода Хэйсов, потому что они ею владели почти триста лет. В описании сказано… впрочем, ничего, что бы имело отношение к делу. Первое упоминание о книге появилось после нового года, – Джош нашел старую страничку книжного магазина – уже недоступная по привычному адресу, та хранилась на одном из архивных серверов. – Никлас пишет, что работает над рукописью и планирует ограниченный тираж. Один заказ поступил в марте, а еще пять – в мае, после сообщения, что типография будет закрыта, так что книга Хэйса – станет последней в Соединенном Королевстве, напечатанной на бумаге. Всего он сделал десять экземпляров. Два в государственных хранилищах, шесть – у коллекционеров. Со всеми работал раньше, почти все функционеры…
Джошуа поднял голову и встретился взглядом с Орлой.
– Могу потом их проверить, – он очень сомневался, что хоть кто-то из этих господ имеет отношение к оппозиции. На самом деле сомневался. – Ого… Знаешь, если в тех книжках было что-то зашифровано, новые владельцы явно переплатили.
Джош пролистал еще документы, которые успели подгрузиться, пока читал – о Хэйсе и о Регане. Большую часть раньше видел, но всплыли и новые. С этим можно потом разобраться.
Тем более что Орла успела накрыть на стол, пока он ей не помогал. Убедившись, что не шлепнет несговорчивого Бальтазара по носу, Джошуа закрыл дверцу террариума. А потом нахмурился, увидев тяжелый взгляд.
– Я знаю, на что он способен, когда одержим какой-то идеей, – одним взглядом просил прощения, что возвращается к теме посягательств Питера на Орлу, но та была очень показательной. – Я знаю, на что я способен, когда одержим какой-то идеей… – его настойчивость она тоже оценила на себе. – Я не хочу, чтобы пострадали люди, если они невиновны.
Ему было неприятно признавать, особенно вслух, особенно перед Орлой, но в некоторых проявлениях действительно походил на отца. Гораздо больше, чем сам того хотел.
О книгах Орла слушала внимательно, но только кивала. Напоминала себе, что детективная составляющая – не часть ее работы, но она все равно запоминала и прикидывала. Экземпляров не так много, но и масштабы оппозиции неизвестны, да и одну книгу с легкостью можно передавать из рук в руки, определенные страницы фотографировать... В общем, да, никакая не задача. То, что большая половина ушла к функционерам тоже ничего не значит. Они, увы, не безгрешны, а кроме того, отличаются тем, что в их домах зачастую работают не роботы, а живые люди. Орла знала, например, что ее мать очень любит концепцию горничной. Всего одной, и со строгими правилами пользования, с контрактом и зарплатой, но так же и обязанностями, вроде чепца и передника. И не одна миссис Рафферти любит тратить деньги именно так.
Джош озвучил местоположение только восьми книг из десяти. Допустим, еще одна у самих Хэйсов. Тогда где еще один экземпляр? Затерянная подозрительная книга, ну да, все больше смахивает на детективный сюжет для кино. Впрочем, возможно, книги действительно не имеют отношения к делу. Бумага все равно остается прекрасным способом передавать информацию. Легко спрятать, легко уничтожить...
Впрочем, Орла мысленно тоже напомнила себе, что все это можно выяснить и обговорить потом. Официально их рабочий день закончен. Продолжить можно утром, и то, после девяти. Успеют отвлечься. И не раз. Перво-наперво – отвлечься на ужин. Орла мягко тронула руку, которой Джош держал таблетку, внимательно следила, чтобы только руку, а не сам девайс, мягко отводя ту в сторону. Сама встала поближе и опять зарылась пальцами в его волосы. После целого дня работы приятно было просто дотрагиваться.
Она знала о настойчивости обоих Бриггсов, но после пятницы Питер запросил другого психолога и отменил ежедневные личные отчеты. Орла так и не спросила, куда в тот раз уходил Джошуа, но догадывалась. Значит, Питера можно образумить. К тому же, то было дело личное, завязанное на эмоциях, а это работа. Если Регана не представляет государственной опасности, ей ничто не грозит.
– Если они невиновны – они не пострадают, – Орла смотрела на сидевшего на стуле Джоша чуть сверху, ее голос звучал очень негромко и очень твердо, – Допросы утверждает и наблюдает не он единолично, впасть в фанатизм ему не дадут, – она чуть склонила голову, только больше утверждая сказанное, затем улыбнулась и наклонилась поцеловать Джоша в лоб, – Наш рабочий день уже кончился, завтра продолжим о работе. А сейчас надо отдохнуть и отвлечься, а то мы перетрудимся.
Орла усмехнулась, еще полюбовалась на своего жениха, наконец вспомнила про накрытый стол и устроилась на стуле рядом.
Джошуа отвел взгляд, не хотел, чтобы Орла увидела в том воспоминание – о занятиях в Службе, еще до того, как его отправили в Лидс. За проявлениями агентами садизма строго следили, но иногда Джошу казалось, что таких, кому не всегда удавалось держать себя в руках, отправляли… вести беседы с подозреваемыми. У него каждый раз холодок пробегал по спине, стоило инструктору войти в комнату. При том, что рассматривали они исключительно теорию, но тот рассказывал, так смакуя каждую деталь…
Нет, он опасался не Питера, что может увлечься, желая подтвердить свою гипотезу.
Если бы Орла читала досье Джошуа, нашла бы там рекомендацию его психолога, касающуюся круга заданий, которые ему стоит поручать, а какие – не следует. В кои-веки молодость сыграла на руку.
Но Орла не знала, а Джош не хотел говорить. Отложил таблетку и взял вилку. Все было очень вкусным. Наверное… Он жевал, но едва отдавал себе отчет, что именно. Нужно поесть, тем более что ленч проглотил точно так же, не сосредотачиваясь на процессе.
Мыслями постоянно возвращался к найденным документам, и к бессодержательному, фактически разговору – просто болтовня двух незнакомых людей.
Он взял вилку другой рукой и коснулся экрана таблетки. Орла уже как-то видела, когда нужно было срочно закончить кусок программы для Службы, что склонен концентрироваться на задании, если то не могло ждать. Досье на Хэйсов могло, не мог сам Джош.
– Что такое… – он нахмурился, читая длинное название препарата. – Он как-то влияет на память?
Обернулся и посмотрел на Орлу почти требовательно. Ее непоколебимая вера в систему, в непогрешимость методов Службы Безопасности, хотя все агенты в обще-то понимали, что занимаются не самым приятным делом – нужным, но не всегда правильным с точки зрения даже современных законов – приводила в замешательство.
– Регана – племянница Министра обороны. – У Фрэнка Роуза был брат-близнец, тоже политик, погиб в 2020-м. Через два года у его жены, – Джош снова взглянул на экран, – Элис диагностировали депрессию и принудительно госпитализировали. А Регану отправили в Королевское учреждение детей без родителей. Изменили фамилию – на девичью матери. На документах стоит подпись миссис Элфриды Роуз.
Джошуа прищурился.
– Ты правда думаешь, что если Хэйсы невиновны, им ничего не грозит в следственных помещениях Службы? – его голос был спокойным, только безэмоциональным.
Не сказать, чтобы Орлы не одобряла совмещения трапезы с чем-то еще, сама ведь зачастую читала или смотрела что-то за едой. Скорее уж она правда считала, что рабочий день не следует без большой нужды растягивать на круглые сутки. Вот так глаза и замыливаются, если не отвлекаться от заданий, по углам начинают мерещиться угрожающие государственной безопасности призраки. Но Джош пока не превращался в трудоголика, срочные задания заканчивал скорее редко, чем часто, обычно тоже отвлекался на уютные разговоры.
Потому Орла покосилась на таблетку у него в руке, но ничего не сказала, повернулась перемигиваться с Бальтазаром. Услышав вопрос о препарате, отозвалась механически, выдавая заученный за много лет ответ, даже не отрывая взгляда от террариума.
– Разработанное на основе морфия мягкое успокоительное, среди медиков – "обезболивающее для души", используется как антидепрессант и для смягчения разового эмоционального упадка после тяжелых событий в жизни, как, например, смерть близкого человека, пережитое насилие или изнасилование и так далее. Препарат предотвращает наступление кризисного эмоционального состояния, в котором пациент может причинить вред себе или окружающим, или совершить самоубийство. На память влияет не сильно, стимулирует существующую в головном мозге функцию подавлять тяжелое воспоминание.
Отчитавшись, Орла все же повернулась голову и натолкнулась на требовательный взгляд, непонимающе нахмурилась в ответ, но теперь настала ее очередь слушать. Не донеся вилку до рта, оно положила ее совсем, потому что после первой пары фраз аппетит пропал начисто. Выпрямившись, Орла очень по-деловому сложила руки перед собой, серьезно вникая в то, что Джошуа считывал с экрана, в процессе, конечно, все больше хмурилась.
Дослушав, она положила локти на стол, переплела пальцы и прижалась к ним губами. Орла всегда долго думала, они с Джошем когда-то долго рассусоливали эту ее привычку. Обнаруженная информация несколько меняла дело, разумеется, и поведение оставшихся в живых мистера и миссис Роуз вызывало вопросы, однако...
– Там указано, почему ребенок был отправлен в Учреждение, а не на воспитание живым родственникам? – Орла смотрела в пространство перед собой, но чуть повернула голову в сторону Джоша, – Если после потери подряд обоих родителей ребенок пережил слишком сильное эмоциональное потрясение и не смог ужиться с попечителями, то специалистами могло быть принято решение об отлучении ребенка от родственников. Тем более, если ее дядя – близнец отца, один только его образ оставался бы слишком сильным эмоциональным триггером и лечение не дало бы плодов, ребенок был бы обречен либо жить на препаратах, либо переживать кризис при виде родного дяди.
Отредактировано Orla Rafferty (2015-05-25 12:11:52)
Пока Орла думала, Джошуа продолжал просматривать документы. Одно дело – выборка для самой Реганы, и совсем другое – выстроить аргументацию для психолога Службы.
– Не подряд, а с разницей в два года, – поправил он. Попытался вспомнить себя в трехлетнем возрасте – обрывки образов, в основном Нэйт и мама, ощущение уюта, смех… ничего конкретного. – Врачи отмечали, что поведения Реганы остается в рамках нормы, учитывая обстоятельства.
Джош смахнул папки в сторону таблетки Орлы, чтобы потом сама посмотрела внимательнее, он не специалист и верит буквам, не умея читать между строк медицинские карты.
– Нет документов, что Регану пробовали передать родственникам. И дата на выписке о поступлении в Учреждение совпадает с датой госпитализации миссис Элис Роуз.
Он снова посмотрел на Орлу, немного растеряно.
– И только после специалисты стали отмечать у Реганы проблемы с поведением. И лечить, – листал дальше, хмурясь все сильнее. – Ее убедили, что родители от нее отказались.
Джошуа наклонился и уперся лбом о плече Орлы. Женщина, с которой разговаривал сегодня, выглядела счастливой. Немного резковата в общении, со своими острыми углами, но ничего не выдавало столь неоднозначных обстоятельств.
– Ты права, она мне понравилась. Несмотря на выпавшие пять лет жизни и отсутствие родителей, она с этим справилась. Делает карьеру, вышла замуж… – в голосе отчетливо угадывалась улыбка. – По внутренним документам «Таймс» непонятно, она сама вызвалась делать сюжет, или ей поручили – только приказ о командировке. Но в Дублин она ехала встретиться с каким-то мужчиной, – Джош поленился уточнять имя, – по рекомендации «Святого Валентина».
Потом все-таки потянулся за таблеткой.
– Судя по сигналам, они с… Фредом, – вывел на экран фото – скучное незапоминающиеся лицо без особых признаков интеллекта, – провели ночь в его капсуле, а утром Регана поехала в типографию – брать интервью у Хэйса.
Ну да, вот и законченный рабочий день, вот и начало уютного семейного (уже почти официально) вечера, вот и "не перетрудились". Отодвинув свою тарелку подальше, Орла смиренно-досадливо вздохнула, поднялась со своего места, принесла свою таблетку, затем уселась обратно. Открыла все присланные Джошем файлы и принялась листать до медицинских, положив теперь только один локоть на стол и самыми кончиками пальцев той же руки подпирая голову у виска.
Досада была вызвана не ленью заниматься заданием, а... Ну, да, в какой-то мере нежеланием загружать им вечер. Пока терпит, работа должна оставаться на работе. Вернувшись домой, хотелось отдохнуть, отвлечься, не копаться в чужой тяжелой судьбе. Кроме того, откладывание детального изучение в худшем случае подарило бы Хэйсам лишнюю ночь в покое и вместе. Теперь же, если Орла с Джошем найдут хоть какое-то серьезное доказательство или подозрение – долг велит сообщить сразу, потому что гипотетически за эту ночь еще можно было бы раздать информацию и что-то предпринять. Но в первую очередь Орле просто хотелось отдохнуть и поговорить с Джошуа о чем-нибудь другом. Ну да теперь уже.
Орла специалист и умеет читать между строк медицинские карты, особенно психотерапевтические. Однако, она не слишком точно знала, как работает документационная система Учреждения. Тем более, в случае, когда дело касается парламентарского ребенка. Но Орла снова слушала до конца, не перебивая, не реагируя на прикосновение Джоша к плечу, никак не комментируя активной личной жизни миссис Хэйс (больше того – даже не формируя никакого мнения мысленно), затем еще раз вернулась к документам более, чем двадцатилетней давности.
– Два года – тем не менее короткий срок, чтобы разграничивать две трагедии. Сперва ее отец гибнет, затем мать медленно сходит с ума, – Орла искренне нахмурилась, сопереживая прошлой Регане, – Передачу родственникам не сразу стали бы оформлять официально, – в ее голосе все же теперь звучало меньше сухой уверенности, больше рассуждения, – Чаще всего в процессе усыновления или оформления опеки новая семья видится с ребенком много раз до его переселения. Выстраивается фундамент для отношений. Если стало ясно, что госпитализация миссис Роуз необходима, то и ее не стали бы забирать со дня, особенно, если она не была агрессивна, – отчеты указывали не на агрессию, а на полную апатию, даже по отношению к собственной дочери, – Окончательное оформление всех решений могло совпасть. Врачи, скорее всего, устроили подготовительный период, неделю или две наблюдали, как ребенок реагирует на других родственников, и если реагировал плохо, то полное отлучение и частичное подавление воспоминаний в данном случае действительно может показаться жестокой тактикой, но куда меньшее из остальных зол, – Орла говорила с понятной горечью, но и могла понять именно такой выбор, а затем взглянула на Джоша, – Даже при подавлении воспоминаний эмоциональные всплески и проблемы с поведением более чем нормальны, и там не было ничего кризисного, – она мягко, успокаивающе сжала руку Джоша, – Ты сам говоришь, что с ней сейчас все хорошо. Решения специалистов иногда кажутся мучительными, особенно, когда дело касается детей и такого чудовищного стечения обстоятельств. Как медики иногда вынуждены делать пациенту больно, чтобы в итоге ему стало лучше, – говорила Орла снова очень мягко и убедительно, заодно убеждая и себя лишний раз, после помолчала, склонив голову набок и наблюдая за лицом Джоша, и наконец продолжила, – Проверь, пожалуйста, есть ли еще что-нибудь на мистера Хэйса. И на этого Фреда, просто на всякий случай, хотя она могла к нему и для отвода глаз съездить.
– Посмотри, – теперь Орле полетел файл с медицинской картой Элис Роуз. Психологи отмечали подавленное настроение сразу после гибели мужа, но последующие записи были более оптимистичны, пока в один прекрасный день состояние пациентки не начало стремительно ухудшаться.
Голос звучал глухо. Джошуа больше не пытался искать поддержки у Орлы. Понимал, что ей неприятно, но не мог остановиться. Она слишком умная, слишком хороша в том, что делает, чтобы надеяться на чудо. А ему уже даже завтра может не хватить мужества сделать правильно.
Чем больше Джош думал, тем лучше понимал, чья жизнь в данном случае важнее. Регана могла – действительно могла бы – что-то изменить. А он сам… в оппозиции были другие хакеры, точно знал, не знал, были ли другие кроты в Службе Безопасности, но… Чаша весов упорно склонялась в сторону Хэйсов.
На экран выводились все новые файлы по запросу.
– Какой неприятный тип, – он поморщился, – кажется, Фред не наш клиент. У него четыре штуки благодарности за то, что донес на коллег, словно те недостаточно ответственно выполняли свою работу, – Орле достался недоуменный взгляд, – я не понимаю, как «Валентин» мог рекомендовать такого Регане.
Наверное, так же, как совместимость Орлы с Питером превышала семьдесят процентов…
На ее таблетку полетела еще папка, а Джош читал дальше. И чем больше читал, тем серьезнее становилось лицо, постепенно цветом приближаясь к окрасу Бальтазара.
– В предисловии Никлас пишет, что начал работать над книгой после смерти отца, которому та и посвящена. Я нашел полицейский отчет… – он продолжал механически листать фотографии по кругу, потом все же переслал материалы на вторую таблетку. – Каллума Хэйса избили до смерти в переулке среди бела дня. И единственная камера наблюдения оказалась неисправной.
Джошуа посмотрел на Орлу, потом взял стакан и отпил воды.
– Если бы мне дали задание убить человека голыми руками, это примерно так бы и выглядело… по учебнику. А потом в типографии был пожар. Он не просто так все продал – его бы убили, если бы не отступил.
Джош невидящим взглядом рассматривал стену за спиной Орлы.
– Что мы за люди? Сперва ломаем чужую жизнь, а потом обвиняем этого человека в том, что он, яко бы, плетет заговор.
Таблетка полетела на стол и, проехавшись по глянцевой поверхности, установилась у противоположного края. Джошуа порывисто встал и ушел вглубь комнаты. Остановился у окна, чтобы не начать наматывать круги. Смотрел на город в теплых лучах заходящего солнца. Уверенный, что в последний раз.
Джош зачитывал куски из следующих и следующих папок, Орла не успевала сосредоточиться на каждом куске информации, не успевала вчитаться в присланное, потому что таблетка раз за разом выбрасывала сообщение о новом входящем файле. Не успевала придумывать, притягивать за уши оправдание системе, которая до сих пор виделась ей не святой, конечно, но во вменяемой пропорции сочетающей в себе непопулярные методики и предусмотрительную заботу, а теперь казала какие-то совсем уж нелицеприятные личины.
Орла хмурилась в файлы, потом отчаялась в них вчитаться, стала хмуриться на такое же затянутое тучами лицо Джоша, и теперь в ее голову полезли совсем другие догадки. Это были не сомнения и метания начинающего сотрудника, который собирался на свое первое задание по устранению опасного элемента, тут сомнения были гораздо более масштабные, на глубоко личном, идеологическом уровне. И он не рассуждал о Хэйсах, о весомости доказательств, чтобы избежать дедуктивной ошибки, он их выгораживал.
И Орле было не легче. Доносы Фреда, за которые ему объявили благодарности, единственная не работающая камера в ночь убийства, пожар в типографии, какие-то сомнительные заморочки с ребенком Роузов... Малоприятные факты хлынули гнойным потоком, как из под содранной с нарыва кожи, и точно так же заставляли уже даже не хмуриться, а морщиться в непонимающем омерзении. Как часто бывает, первым желанием Орлы было отгородиться. Закрыть глаза и уши, не видеть и не слышать, как-то вернуться в привычный, спокойный, размеренный мир, со своими сложностями, но в остальном – очень ее устраивающий, очень удобный и хороший.
Но мыслей из головы не выкинешь, а память задавит только тот препарат. Орле было обидно. Она чувствовала себя обманутой, использованной самой системой ради того, чтобы поддерживать людей и режим, которые при этом способны... Вот на это все. И ведь это при том, что она и до сегодняшнего вечера вполне отдавала себе отчет в несовершенстве окружающего мира. Да и любого мира вообще, но этот отдавал какой-то очень уж неприятной гнилью. Разрастающейся плесенью, которую упорно закрашивали в приятные цвета, но не вытравливали.
Она все еще молчала, когда Джош встал, даже не пошевелилась, когда он отшвырнул таблетку. Сколько бы неприязни Орла не испытывала к услышанному, сколь бы обидно ей ни было за испорченный вечер и навсегда перевернутое представление о современности, тяжело было как-то принять мысль о том, что оппозиционеры имеют право, обоснование для своего мнения, веский повод хотеть что-то изменить. И что Джош тоже вполне очевидно им симпатизирует, если вообще не...
– Ты тоже... С ними? – голос Орлы звучал так же глухо, она невидящим взглядом таращилась в погасший экран таблетки.
Почти физически ощущала, как где-то во внутреннем стержне ее веры пошли трещинки. Что-то скрипело, где-то по краям уже сыпалось и отваливалось, но предать все то, что тридцать с лишним лет она считала естественным порядком вещей и благоприятным путем – на это требовалось время. В кончиках пальцев угадывалось почти автономное желание – привычным движением разблокировать таблетку и найти в контактах Питера.
Если бы Джош потерпел и отвлекся, у них тоже была бы еще ночь. Как и у Хэйсов. Орла прикрыла глаза, опуская голову и заставляя себя сжать руку покрепче, мешая пальцам исполнять гражданский долг. Как тогда, когда она еще подумывала о том, что можно вернуться к Питеру, мысль потерять Джоша ужасала, холодила внутренности и приводила в отчаяние. Черт с ними, с идеологией и с оппозицией, как не хотела Орла отдавать его другим женщинам, так не хотела и сдавать властям. Она никому его не отдаст, пока жива.
– Я... – Орла облизала подсохшие губы и набрала побольше воздуха, но так и сидела с закрытыми глазами, а таблетку отодвинула подальше, – Я тебя не выдам, – ее голос звучал очень уверенно, даже собственнически, несмотря на слабость, – Я никому тебя не отдам, – она зажмурилась, пока в голове начало укладываться, на что именно она подписывается, вспомнился почему-то взгляд Питера, – Но я должна знать, что происходит, чтобы правильно писать отчеты и... Правильно молчать.
Когда Рубикон перейден, гораздо проще собраться с мыслями, вообще собраться. Джошуа точно знал, что делать и – ничего не чувствовал по этому поводу. Страх мешал бы, потому страха не осталось. Сомнений тоже, со всех сторон проигрышную партию надо закончить вничью. И это «надо» мотивировало.
Он не вздрогнул, услышав вопрос Орлы, только поморщился, чего она не могла видеть. План был попытаться убедить, что не с ними, что сам по себе. Что точно знает о невиновности Хэйсов. А потом нужно просто выиграть немного времени, попросить Орлу вместо того, чтобы звонить, пойти к Питеру, тот уже должен быть дома. И даже если бы она сообразила забрать его таблетку, в сумке у двери рабочий планшет, с которого тоже можно отправлять сообщения. Спуститься на лифте, дойти до двери, дождаться, пока отец откроет, объяснить, подняться назад – Джошуа успел бы отправить несколько сообщений – Хэйсам, чтобы были осторожны, всем сотрудникам «Таймс», кроме, возможно, секретарш и прочего обслуживающего персонала, послать письмо с вложенными документами, подтверждающими родство Реганы с Роузами. И пусть Служба попытается обвинить в чем-то так счастливо нашедшуюся племянницу мадам министра. Они вместе придумают красивую историю, в сентиментальность которой охотно поверит народ, а Хэйсы получат, как минимум, отсрочку. И нужно не забыть отослать оппозиции информацию, что так скрупулезно собирал, выискивая слабые места в системах защиты государственных структур.
Ему бы хватило времени.
Джош обернулся, чтобы увидеть, что Орла все еще смотрит в темный экран таблетки. Произошедшее после никак не мог просчитать.
Правильность, искренняя вера в систему, были частью Орлы – неотъемлемой частью, формировавшей ее характер и личность. И видеть, что она готова отречься…
В Джошуа боролись нежность – что вот так вот ради него была готова отказаться от, фактически, себя, – и подозрительность. Отличный ход сыграть на его эмоциях, узнать как можно больше, ведь очевидно, что Орле и по собственной доброй воле он рассказал бы гораздо больше, чем под пытками, которых изначально твердо намерен был избежать. Лучше всего молчит тот, кто уже не сможет ничего сказать.
Он вернулся к столу, стал позади и обнял Орлу, прижимаясь грудью к ее спине. Подбородок положил на плечо. Джош не чувствовал облегчения. В его план не входило, что она согласиться – с концепцией оппозиции, с тем, чтобы молчать и даже помогать. Потому что так ставила под удар себя.
Джошуа смирился бы с мыслью, что Орла его сдала, – слишком сильно любил, чтобы хвататься за обиду и прочие злые чувства. Смириться с тем, что сам обрекает ее на жизнь, значительная часть которой – постоянная ложь, оказалось куда сложнее.
– Ты уверена, что хочешь этого? – он почти был готов уговаривать ее пойти и рассказать Питеру.
– Я никому. Тебя. Не отдам, – Орла произнесла это еще раз, медленно, чуть не по слогам и гораздо тверже обычного. Тверже, чем вообще когда-либо разговаривала, не только с Джошем, вообще, давно, если и вовсе хоть когда-либо так говорила. Будь ее голос при теперешнем волнении способен на еще чуть более сильные интонации и скачки, она бы попросту рявкнула эти слова. Не на Джошуа, а вообще на весь остальной мир, на свое внутреннее правоверное Я.
Дело было вообще не в нем. Не в оппозиции, гори она синим пламенем. Дело было только в Орле. Когда привычный мир рассыпается на глазах, обнажая гнилое нутро, когда следующий мир вместо него только хочет начат строиться горсткой подпольных активистов неизвестно на какие средства и какими методами, когда за один только вечер вся реальность становится непрочной и опасной, само существование и наличие в черепе информации является преступлением – хочется держаться руками, ногами и зубами хоть за что-то постоянное, твердое и нерушимое.
За любовь, например.
Если Джошуа сдать сейчас, она потом все дальнейшие годы жить с этим. Вспоминать, рыдать, изнывать, метаться, тосковать. Закончит, как Элис Роуз. Подержится-подержится, а потом внутренний ресурс израсходуется и состояние резко ухудшится, потому что завтрашний день утратит смысл и единственным вопросом останется – кому завещать Бальтазара. А если они попадутся вместе, то... Они попадутся вместе. Все равно вместе до конца. Не придется жить друг без друга.
Орла по прежнему пялилась в пространство перед собой. Ей было ужасно страшно. Ей казалось с непривычки, что Питер сколькими-то там этажами ниже все слышит, что в лифт уже набиваются другие сотрудники Службы с разрешением на арест, что по всей квартире из ниоткуда выросли камеры и жучки-микрофоны, что счастье закончится вот прямо через час, ну или завтра утром. Только мысль больше никогда не видеть Джоша и потом еще получить официальную благодарность за раскрытие заговора и поимку предателя в Службе – еще страшнее. Значит, вместе до конца, даже если только до истечения часа или до утра. Главное, что вместе.
Какое-то мгновение Джошуа был готов пойти и сам все рассказать отцу. По дороге успел бы отправить сообщения. Но, главное, защитил бы Орлу – от потенциальной опасности, от необходимости врать Питеру в лицо.
Но в ее словах услышал гораздо больше, угадал понимание, что поступи так, она всю оставшуюся жизнь станет корить себя в его смерти.
Джош закрыл глаза, пытаясь решить, выбрать, какое из этих двух зол – меньшее. Вспомнил, что решать это не только ему, а Орла, похоже, свое решение уже не изменит.
Он отстранился и, повернув сидение, снова обнял, заглянул в глаза. Смотрел очень серьезно. А потом прижался щекой к щеке, зарылся пальцами в волосы, портя прическу.
– Прости. Прости меня.
Ему казалось, что чувствует дрожь, которая совсем не возбуждение. Джошуа не мог представить, что в этот момент должна чувствовать Орла. К нему не приходили, не предлагали на выбор красную и синюю таблетку, он сам полез в кроличью нору, сам радовался, когда нашел искомое, и еще раз, когда от его содействия не отказались. Его выбор было полностью его выбором.
С Орлой поступил жестоко, и теперь не мог простить себе. Не мог порадоваться, что можно наконец не лгать хотя бы ей.
Когда кто-то приводил нового человека в оппозицию, Джош, или кто-то другой, проверяли его прошлое, как было с Реганой, и с тысячами до нее. Об Орле знал все – все, что можно найти в открытых источниках, уже давно нашел, а потому единственное, на что мог полагаться в данном случае – собственные суждения.
Ему хотелось верить, очень хотелось верить. Джошуа досадовал сам на себя, что привитая работой паранойя продолжала протестовать, заходилась истеричным криком.
Он вспоминал, как раз за разом Орла делала выбор – выбор в его пользу. Как боролась с деспотизмом отца, находя в себе смелость и силы перечить, говорить «нет».
– Прости.
У нее не было сил обнять его в ответ, она таки сидела, опять будто сжавшись, застыла, словно оглушенная мешком, полным песка. Не знала, что теперь. Как теперь жить, что думать. Орла очень привыкла быть честной, теперь же вся ее жизнь будет состоять из круглосуточной лжи, которая пусть и служит, возможно, какой-то благородной цели, но сама по себе отвратительна, как процесс кривления душой.
Ей хотелось обратно, в уютный, хороший, тихий мирок, в котором она работала, жила с любимым человеком и любимым удавом, собиралась замуж и постепенно морально готовила себя даже к вопросу детей. Теперь же было дважды обидно. И привычный мирок оказался холеной антиутопией, и дальнейшая жизнь превратилась в тайную, скрытную игру с сомнительными шансами на победу.
Орла так и молчала, безвольно уронив руки на колени, никак не реагируя на объятия Джоша. Если бы она хотела добыть информацию из него, уже стала бы воодушевленнее, выспрашивать и вникать. А она просто сдерживалась, чтобы не разрыдаться во второй раз меньше, чем за неделю. Разрыдаться просто от безвыходности. Она эгоистично не хочет отдавать Джошуа и не хочет жить, уж во всяком случае без него, в мире, гнилые оттенки которого сегодня увидела. Лучше уж с Джошем, продержаться, сколько получится.
К собственному стыду она опять вспомнила Питера. Представила себе ту безмятежную, тихую жизнь, которую бы они вели. Без... Этого всего. Сейчас заканчивали бы ужин или уже пили чай за вечерними новостями. Или работали бы над заданием, но еще с каким-то программистом, не были бы привязаны к каким-либо оппозиционерам, раскрыли бы заговор. Орла бы ничего не знала, что портило бы ее розовые, как оказалось, очки. Но она знала сейчас, что никогда не сможет вернуться ни к той жизни, ни к Питеру. Просто она очень любит Джоша, и из этого следует все остальное. Как бы ни хотелось покоя – Джоша, целого, невредимого, хотелось возле себя гораздо больше.
Орла наконец собралась и слабой рукой погладила его по затылку.
– Ты не должен мне ничего рассказывать, – ее голос звучал бесцветно, и через плечо Джоша она все так же смотрела в никуда, – Я напишу отчет так, как ты скажешь, я никого не сдам. И ты можешь перепрятать все файлы, если умеешь, и... И все стереть у меня с таблетки, как будто я ничего не получала... И можешь ничего не рассказывать, я тогда не смогу проговориться.
Она обняла его и другой рукой тоже, чувствуя, как ком подступает к горлу.
– Мне все равно, на чьей ты стороне, я не хочу без тебя жить.
Нести ответственность за кого-то еще – это сложно, очень сложно. Джошуа постепенно учился это понимать. Должен думать не только о себе, но и об Орле, о ней в первую очередь. Жизнь – не увлекательное приключение, игра, а череда испытаний. Тех в последние недели оказалось как-то особенно много.
Каждый раз, когда Джошу казалось, что он не выдержит больше и сам сорвется, понимал, что выбора нет – он должен держаться, должен быть сильнее. Должен беречь и защищать, быть опорой.
Роман с Орлой, намерение тот узаконить, заставляли его очень быстро взрослеть.
Он потянулся за таблеткой. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох, попытался улыбнуться, чтобы немного расслабиться, чтобы голос звучал как обычно. Набрал номер, дождался, когда ответят.
– Пап, мы можем получить разрешение на прослушку таблеток? Орлу смущает слишком стремительный брак двоих сотрудников «Таймс», а документы не показательны. Если эти двое имеют отношение к оппозиции, наверняка обсуждают – живут-то вместе. Недели, наверное, будет достаточно?
Джошуа намеренно расставлял акценты так, чтобы напомнить отцу о том, что сейчас с Орлой, о том, что живут вместе, и о предстоящей свадьбе. Отвлекал, заставляя отмахнуться, отдать им на откуп первое серьезное подозрение.
– Да, я подготовлю бумаги. И отчет. И свяжусь с техниками. Обязательно. Спасибо. Хорошего вечера.
Он посмотрел на погасший экран и положил таблетку на стол. Подхватил Орлу на руки и понес в ванную. Прошлый раз помогло. Только в этот не собирался устраивать потоп. Потому сперва снял с них одежду, а потом настроил приятную температуру.
Действовать вместо того, чтобы думать, не концентрироваться на мыслях. А прикосновения – пока проводил губкой по ее коже, а потом долго массировал голову – должны были подействовать на физическом уровне. Пусть сознание не видит выхода из сложной ситуации, тело привычно отзывается на заботу и нежность.
– У нас все будет хорошо, – прошептал на ухо, заворачивая Орлу в халат. – А нам пора назначить день свадьбы. И я хочу познакомить тебя с мамой и с Нэйтом.
Все это время состояние Орлы мало изменилось. Она только ослабила объятия, когда Джош потянулся за таблеткой, потом нахмурилась, услышав обращение "пап". После всего что было, после того, как она сама не один год очень строго разграничивала их для себя не как отца и сына, а как двух отдельных однофамильцев, после того, как от одного ушла к другому (во всяком случае по мнению того одного), после того, как в разговорах Джошуа отца даже отцом не называл, а только по имени, теперь вдруг такое домашнее обращение показалось странным.
Эта мысль чуть отвлекла, но не развеяла общей подавленной апатии, в которую Орла до сих пор успешно впадала.
Она слушала просьбу Джоша и у нее перед глазами смешной мультипликацией замелькали собственные мысли, которым теперь срочно понадобилась перестроиться, пережить замешательство, дезертировать из одних устоев и переметнуться на сторону противника. Воспринять целую новую тактику, логику поведения. Орла теперь же, наверное, не хочет отлавливать оппозиционеров. Теперь она тоже хочет помочь им скрываться, потому что в противном случае могут пострадать не только приятные, но чужие Хэйсы, а и ее родной Джош. Понадобилось несколько мгновений перед тем, как Орла более-менее перенастроилась и сообразила, что прослушка таблеток – одновременно знак об их с Джошем добросовестной работе, и наличие каких-то подозрений, которые, видимо, не оправдаются, если Хэйсов предупредить. Как-нибудь. Наверное, Джош знает как.
Орла и правда не хотела думать дальше. Не хотела узнавать ничего, чтобы не носить в себе чужих тайн и рисковать проговориться. Ей хватало холодного ужаса от того, что где-то на этой неделе так или иначе придется зайти к Питеру, смотреть ему в глаза и говорить, что ничего найти не удалось. Она не знала, как будет это делать. Знала всю теорию техники обмана, выдающие признаки и прочее, и прочее, но сама о себе не знала, насколько убедительно врет, особенно на такие важные темы и особенно под взглядом старшего Бриггса.
Даже когда Джош после звонка подхватил ее на руки, Орла не изменилась в лице и не пошевелилась. Не избегала его взгляда, просто смотрела перед собой, внутрь себя. Укладывала там всю новую информацию, пыталась ориентироваться среди поломанных и разбитых убеждений, веры если во все государство, то в Джоша. Как когда он впервые ее поцеловал, только тогда там сыграли еще ее эмоции, да и сдерживающие рамки были надуманные, а сейчас перевернулся весь мир. Наверное, что-то подобное ощущали люди во время. когда стало доказано, что земля круглая, а не плоская. Орла теперь тоже привыкала примерно в том же масштабе.
Она не пошевелилась и почти не заметила, как Джон снял с нее одежду, опять. Стало только прохладнее, а потом согрела приятная вода. Не нашла в себе сил как-то отвечать на его заботу, так и стояла безвольной куклой перед ним, несколько раз прикрыла глаза и зажмурилась, чтобы сдержать слезы. Сдержала. Опять стало прохладно, когда вышли из душа. Орла послушно подняла руки и продела их в рукава халата, все так же молча. Услышала тихий шепот, услышала про свадьбу.
– Мы доживем до нее? – она посмотрела на Джоша не пытливо и не жалобно, а просто очень ровно и серьезно. За истекшие минуты она совсем забыла, что какое-то будущее еще возможно, что ей не предстоит только прятаться. Хэйсы же как-то... И работают, и поженились. И оппозиция вообще тем и неуловима, что не предпринимает ничего активного, и жизнь не кончается. Только Орла все равно еще была слишком потеряна в собственной голове, и боялась. Теплая вода не смысла всех волнений. Джош захотел жениться, даже когда она была психологом Службы, тесно работающим с Питером против оппозиции. Значит, у него ведь был какой-то план, какая-то уверенность. И теперь в его уверенности и в его поддержке нуждается его будущая жена.
Джошуа привык к паузам, повисавшим во время бесед с Орлой. Поначалу они его удивляли, заставляли недоумевать, немного раздражали выверенностью последующих ответов, умиляли. Со временем он научился уважать ее личное интеллектуальное пространство, но сейчас молчание становилось все более тягостным.
А, главное, ему не в чем ее упрекнуть. Сам поставил их в эту ситуацию. Мог ведь не заводить знакомство с психологом Службы, не дружить так настойчиво, не ухаживать, не соблазнять одним майским утром. Но… не мог.
Любил Орлу, готов был на все, чтобы ей ничего не угрожало. И все равно казалось, что не уберег – сейчас, от самой себя.
– Обязательно, – провел ладонью по ее щеке, – но это не значит, что ее надо откладывать на годы.
Джош улыбнулся и поцеловал Орлу – нежно, уверенно, словно пытался поделиться этой уверенностью. Приобнял одной рукой и увлек назад в комнату, поставил у столешницы кухонного уголка, включил чайник. Пока тот грелся, взял таблетку, на которой, вопреки ожиданиям, не оказалось новых сообщений. Был уверен, что ответ от отца давно пришел и придется сидеть сейчас, подключать прослушку, настраивать запись. Но Питер не спешил и Джошуа это совершенно не беспокоило.
Он достал чашки и все то, что Орла обычно в них смешивала, отмерил сколько уже получилось.
– Мы поженимся, – снова обнял ее, – заведем детей, – улыбнулся уже вполне лукаво, – и они, возможно, будут жить в мире, чуть лучшем, чем наш.
Вода закипела, так что пришлось отвлечься. Залив порошок и добавив сухих сливок, Джошуа взял чашки в одну руку, ладошку Орлы – в другую и увлек к дивану. Они обычно так пили чай, когда успевали его выпить, – устроившись вместе, разговаривая, или смотря какой-нибудь фильм.
– Питер ошибается. Оппозиция – это не кучка журналистов, или церковников. Оппозиция – это тысячи людей, которые смотрят на окружающую реальность не через, а сквозь государственную пропаганду. Оппозиция не хочет уничтожить страну, завоевать власть, неважно какими методами – это было сделано давно и именно это и нужно исправить. У нас сейчас, фактически, рабовладельческий строй в красивой обертке из лозунгов о заботе о всеобщем благе.
Он улыбнулся.
– Неужели ты думаешь, что я бы стал помогать опасным террористам?
Будут жить в мире, чуть лучшем, чем наш, нынешний.
Орла очень хотела на этот месте философски-грустно усмехнуться, но сил не хватило. Когда так кардинально переворачивают все привычные устои – это очень выматывает. Но даже в силах и в лучшем настроении она не возразила бы тут ничего нового: что лучший мир для следующего хочет строить каждое поколение, что недостатки в своем мире видят при любой власти, при любой системе, при любом строе. Что все никогда не будут всем довольны. Даже большинство, скорее всего, не будет. Сколько было в разных культурах золотых веков, столько было и революций, сколько террористов, столько и борцов за свободу.
Уничтожить страну вообще редко кто хочет. Установить свои порядки... Вот на это уже куда больше кандидатов и каждый считает, что точно знает, как лучше. И не читая их мысли напрямую ни в каком случае нельзя быть уверенным, что действуют активисты именно ради общего блага, а не личного обогащения. Скорее всего, и нынешний режим строили люди, отчасти заботящиеся о благе, отчасти желающие оставить за собой вкусные позиции в стране.
Так будет и с оппозиционерами, когда они дорвутся до власти. Так будет и с теми, кто в итоге захочет их свергнуть, такие обязательно найдутся, и это все обязательно случится, если они добьются своего. Они порадуют одних и разозлят других. Чьим-то детям будет в будущем мире жить лучше, чьим-то хуже, и кому какая доля выпадет никто не может предсказать. Это не значит, конечно, что надо мириться и не пытаться. Только Орла малодушно надеялась, что ее жизненный путь обойдется без этого, а уложится в ту часть между двумя режимами, когда никто никого не свергает.
Она молчала обо всем об этом, но наконец пошевелилась. Уютно устроилась на диване под боком у Джоша, сжавшись в тревожный махровый комок. Уткнулась в него, стараясь впитать через прикосновение еще этой его уверенности. Хорошо, что он говорит о свадьбе и детях. Хотя множественное число последних несколько смутило Орлу. Никак не откликнувшись на его риторический вопрос, она отпила теплого чаю, который тоже помог еще успокоиться.
– Что мне теперь делать? – она так и не взглянула на Джоша, теперь смотрела в кружку и говорила по прежнему бесцветно, с какой-то обреченной покорностью, – Ну... Как мне тебе помогать с... Со всем этим? И когда ты хочешь меня знакомить с семьей?
С последним вопросом Орла опустила взгляд на кольцо, коснулась камешка большим пальцем, и припомнила, что ей-то тоже еще только предстоит сообщить матери о радостном событии.
Пусть Орла и молчала, невысказанные возражения висели в воздухе, продолжая нагнетать атмосферу.
Джошуа поглаживал влажные волосы, слушая тишину и бесцветный голос, такой же пустой, как эта тишина.
– Делать свою работу, – он поцеловал ее в макушку. – Оппозиции, которую ищет Питер, не существует. Но это не значит, что нет людей, которые потенциально опасны – фанатиками могут быть не только неграждане-иноверцы. И эти люди с таким же успехом могут работать в «Таймс», планируя саботаж. СМИ, как и любая корпорация-монополист, уязвимы для диверсий.
Он немного помолчал, продолжая ерошить волосы Орлы.
– И не волнуйся из-за отчетов. Мы теперь работаем вместе, значит вместе и отчитываемся. Питер поймет, почему ты чувствуешь себя неловко, а говорить в любом случае предпочтет… со мной, – Джош чуть не сказал «с мужчиной», но вовремя одернул себя.
Сейчас слабости его отца им только на пользу.
– Еще не знаю, – он улыбнулся. – На выходных? В пятницу?.. Надо спросить у Нэйта, когда он свободен.
Джошуа отставил чашку – все равно у него не получается заваривать чай так, как его готовит Орла.
– Это не обязательно должен быть семейный ужин. Мы можем встречаться с каждым по отдельности, и обязательно с твоей мамой. С ней в первую очередь, если это принципиально. Моя точно не обидится.
Джош еще немного помолчал.
– Это так странно – официальные знакомства, церемония, подготовка к ней, роскошное свадебное платье для тебя, – он смутно подозревал, что тут миссис Рафферти сумеет настоять на своем в девяти случаях из десяти. Нужно ей понравиться, чтобы попробовать смягчить острые углы. – А я уже хочу, чтобы эти хлопоты закончились, и нас оставили в покое.
Он наклонился и коснулся лица Орлы, чтобы наконец перестала прятать взгляд, чтобы мог ее поцеловать.
– Мне ведь нужна только ты, а все остальное – неважно.
Делать свою работу. И делать вид, что ничего не изменилось. Да, пожалуй, Орла справится. Только нужно время. Жаль, что признание Джоша не выпало на пятницу, тогда за выходные Орла снова пришла бы в себя. А лучше отпуск, или хоть больничный на неделю. Просто... Отсидеться так, как она сейчас – ничего не делая, не предпринимая и не решая, только пялясь в одну точку, давая мыслям улечься. Ей всегда нужно было время подумать, даже с Джошем, хотя в общении с ним этого времени требовалось все меньше.
Но сейчас произошел слишком сильный переворот внутри, слишком резкое потрясение. А завтра придется опять идти в редакцию и допрашивать людей, только теперь искать она будет не врагов, а сторонников. Ну как, искать... Иметь в виду. Делать свою работу на два лагеря и убедительно играть свою роль. В кои то веки придется надеть маску, которых Орла отродясь не носила, что бы там кому ни казалось.
Она только кивнула в ответ на распоряжение Джоша (которое именно так и восприняла), и отпила еще чаю. Он помогал, не давал кому окончательно собраться в горле. А там и тему сменили.
Орла теперь не только кивала, но и дернула плечом. Не выражала этим безразличие к традиционным вежливым визитам и церемониям по знакомству с родителями, против оных она ничего не имела, только правда сил не было с большим энтузиазмом откликаться, а когда именно назначать встречу – неважно. Джош и сам знает, когда они работают.
– Я напишу матери... На днях, – Орла сделала еще глоток чая. Не обещала ни сегодня, ни завтра, потому что миссис Рафферти, услышав новость, бросится звонить и тоже назначать встречи (и она как раз захочет официальный ужин из трех блюд как минимум). Затем Орла добавила чуть резче, – Принципиально ей или нет неважно, как назначим, так и будет.
Да, конечно, хотелось, чтобы хлопоты закончились. Орле тоже хотелось, чтобы они уже кончились. Как со свадьбой, так и с оппозицией. Она слабо поцеловала Джоша в ответ и грустно улыбнулась его словам.
– Мне нужно время. Все это... Принять, – улыбнувшись чуть шире, припоминая случай из давнего их общего прошлого, – Я привыкну.
Помолчав, она сделала еще глоток из кружки и снова заставила себя отвлечься.
– Когда ты хочешь свадьбу? В этом году?
Он ничего не ответил на ее обещание привыкнуть – мог бы снова попросить прощения, но уже ничего не изменить. И все это началось не сегодня с Хэйсов, а еще два года назад с мимолетного знакомства на крыше. Уже тогда давно и прочно увяз в оппозиции – увяз, когда решил идти учиться в Военную академию, чтобы в перспективе попасть в Службу Безопасности, чтобы заниматься тем, чем занимался…
– Вчера? – Джошуа улыбнулся. – Да, я знаю, что мы не можем просто сбежать в ближайшую церковь, ничего никому не сказав. Может в августе? Как думаешь, месяц мы продержимся? А потом возьмем отпуск и уедем куда-нибудь, как тогда в Шотландию.
Шрама от инцидента в бассейне не осталось – он уже неоднократно проверял.
Джош старался храбриться, делать вид, что все в порядке, и что жизнь обязательно наладиться. Возможно, ему даже удавалось это сыграть, но на самом деле чувствовал себя потерянным.
Орла переживала, очень болезненно восприняла новость, которую нельзя отмотать назад. И переиграть не получится, потому что… потому что да, так ей будет еще хуже. Самое ужасное, что он любил в ней каждую черту – и умение чувствовать так глубоко, и внимательное отношение, позволившее ей сделать то, что за почти восемь лет еще никому не удавалось, и доброту, и ее любовь к нему.
Так странно получить самое яркое подтверждение ее чувств в такой вот ситуации – не когда выбирала между ним и Питером, а теперь, поступив вопреки логике и велению совести.
Он не знал, что еще сказать, или сделать. В их будущей семье Орла отвечала за чуткость и дипломатичность. Еще столькому может у нее научиться. Но это потом, а плохо им сейчас – в эту самую минуту.
– Я не хочу ничего больше решать сегодня. Давай отложим – до выходных, до знакомств. Нам все равно скажут, что мы слишком торопимся. И я, наверное, не очень понравлюсь твоей матери… – с Лорин проще, она уже при каждом случае спрашивала, когда же он познакомит ее с Орлой. Вот кто с самого начала – с мая – не сомневался в серьезности этих отношений. – Но ведь это не важно, правда?
Он обнял ее, ничего больше не сказал, но еще одна фраза читалась во взгляде перед тем, как снова поцеловал.
Продержаться ли месяц?
Орла нервно усмехнулась, учитывая, что еще пару минут назад ей навязчиво казалось, что она и до утра едва доживет. Во всяком случае, в своей квартире, в привычном мирке и с обещанными перспективами свадьбы и семейной жизни. Но теперь, после того, как первый шок отхлынул, в голове начала укладываться уверенность Джоша в том, что с ними все будет хорошо, что гражданская война начнется не завтра и не через неделю, что в жизни вообще мало что изменится, кроме экспоненциально растущего количества фактов, которые придется скрывать.
Август... Август хорошо, подойдет. И погоды обещают ничего себе, может, даже несколько солнечных дней подряд. Правда, миссис Рафферти станет возмущаться, что за такой срок приличную свадьбу не подготовить, но на эту тему с миссис Рафферти ее предстоит повоевать на словах, причем, за каждую составляющую деталь церемонии от платья до подушечки для колец, и уговаривать придется не слишком размахиваться.
– Не понравишься, – Орла очень твердо кивнула, вообще не раздумывая над вопросом, а затем подняла взгляд на Джоша и впервые за вечер снова улыбнулась мягко, непринужденно и даже весело, – Но это ничего. Ей даже я не шибко нравлюсь.
Что, собственно, было правдой. Орла была образцовой дочерью ровно до тех пор, пока бизнес ее матери не был включен в государственную монополию, пока оставался вопрос преемника в руководстве. До этого Орла с матерью общались мало и ненавязчиво, а потом разругались в пух и прах, и вот миссис Рафферти до сих пор надеялась на индульгенцию.
Орла чувствовала, что из-за Джоша они разругаются снова. Ну как... Ее мать будет ругаться, в основном зацикливаясь на вопросе возраста жениха, а Орла будет кивать, слушать и очень спокойно отвечать, рассказывать о своих высоких чувствах, потому что это больше бесит и быстрее потрошит оппонента.
Но это все действительно не важно. Теперь важно выжить. Ну... Пережить. Для Орлы. Принять новые правила игры и смириться. На фоне всех открывшихся сегодня истин натянутые отношения с матерью казались чем-то очень смешным, не заслуживающим никакого внимания. Вот Орла и не думала об этом больше.
Поцеловала Джоша в ответ, еще уютнее вжимаясь в него. Отстранившись, она некоторое время смотрела на него еще очень тревожным взглядом. Не хотела развивать тему, на самом деле, но понимала, что надо. Рано или поздно придется.
– Почему ты мне раньше не говорил? – понятное дело, что вопрос касался не семьи и не свадьбы, – И если бы не это задание сегодня, сколько ты еще собирался ждать перед тем, как сказать?
Семья была для Джошуа важной частью жизни. Возможно, он так настойчиво хотел завести свою – с женщиной, которую любил давно. Потому натянутые отношения Орлы с матерью, пусть до сих пор не мешали, его немного огорчали. Как и все те детали, что были сопряжены со статусом функционера и ее финансовым положением. Одно дело дефицитные продукты время от времени, и совсем другое – свадьба с размахом.
Но они обязательно переживут весь официоз.
Джош предпочел бы, чтобы Орла отвлеклась на что-то кроме разговоров об оппозиции. Его ответы ее едва ли утешат.
– Не знаю, – он старался не выглядеть совсем уж виноватым, хотя виноватым себя чувствовал. Вместе с тем, чувствовал, что был прав, когда молчал. – Не говорил, потому, что не знал, как ты отреагируешь. Потому, что не хотел заставлять тебя выбирать между тем, что правильно, и мной.
Джошуа сделал глубокий вдох и снова посмотрел в глаза Орле. Больше не собирался ей врать. Возможно, недоговаривать, но тоже честно. Ведь незнание в данном случае залог безопасности. Весьма относительной конечно, и скорее не для самой Орлы, а для всех тех, кого она не сможет выдать властям.
– Я даже сегодня был уверен, что ты расскажешь Питеру. Потому, что это было бы разумно – рассказать. Учитывая, где мы работаем, и чем занимаемся. И то, во что ты веришь.
Он улыбнулся очень искренне. Несмотря на все то, что видел и понимал, не мог осуждать людей, желающих верить в утопию. Государство старалось быть убедительным, рассказывая истории о светлом будущем и надежном, обеспеченном, стабильном настоящем. Будь те правдой, Джош и сам бы хотел жить в таком мире.
– Я не хотел тебя потерять, – во всех смыслах. – Когда мы вместе, все остальное кажется неважным, в том числе работа.
Джошуа нахмурился и перевел взгляд на чернильное небо. Закат закончился, а они так и сидел в зеленоватом полумраке.
– Мне не следовало в тебя влюбляться. И настаивать. Тебе бы не пришлось сейчас переживать все это.
Орла понимала, конечно, почему не рассказывал, тут достаточно было поставить себя на место Джоша. Она уже успела подумать и восхититься даже, что он и в любви признавался, и предложение делал до того, как раскрыл все карты, то есть готов был как-то жить с ней, правильной, верящей в систему и считающий нынешний порядок лучшим из возможных в имеющихся условиях, на фоне остального разбитого мира. Потом только Орла напоминала себе, насколько Джош все-таки молод, что ему самонадеянно хочется всего и сразу, что он верит в свою способность покорить и изменить мир, как и в то, что даже желанные оппозиционерам перемены где-то не за горами. Теперь же Орла старалась думать и о сопротивлении тоже, об их тактике, об их амбициях, и понимала постепенно, что ни она сама, ни ее дети могут до существенных перемен не дожить вовсе. Даже сейчас это были якобы тысячи людей, которые не контактируют друг с другом, не могут быть уверены даже в существовании друг друга, собрать их на какое-то единое действие... Это лучше уж вырастить целое поколение, с пеленок привыкшее к жизни с оглядкой.
Просто Орла очень боялась подвести Джоша, и тех, на кого он работает. Тоже эгоистично, потому что ей при ее философских взглядах были не так важны будущие перемены, как личное счастье, которое для нее заключалось не столько в продолжении рода, сколько именно в наличии Джоша рядом. Пока еще она была и вовсе не уверена, что хочет ребенка, а тем более больше, чем одного. Ей хватает волнений и переживаний в жизни, особенно с сегодняшнего дня.
Орла и сама была бы не прочь отвлечься, но пока еще все только устаканивалось. Впрочем, она тем не менее старалась как-то развеять атмосферу.
– Не следовало, – она очень серьезно кивнула, а потом независимо пожала плечами, – Но я понимаю, что со мной трудно было удержаться.
Такое самолюбование было Орле не очень свойственно, а с другой стороны, даже если отбросить шутливый нарциссизм, она же тоже сознательно или нет, но предоставляла поводы и способствовала развитию отношений. Она допила чай, отставила кружку на стол, и, посерьезнев, взглянула на Джоша, мягко сжимая его руку.
– Я верю в то, что я люблю тебя, несмотря на то, во что ты веришь, и я верю, что я в любом случае хочу быть с тобой. А еще я хочу, чтобы ты был цел и невредим, и ради этого я буду помогать, – выдержав весомую паузу, она склонила голову набок, – Но я не хочу ничего выяснять так, как сегодня, так что... Есть ли еще что-нибудь важное, чего я не знаю о тебе?
Вы здесь » Great Britain 2045: Sound of Silence » Архив » Gotcha! [10.07.2045]