Вот в том "совершенно крошечном, в полуподвале", который с атмосферой, Регана и завершила свою экскурсию. Вернее, первую ее часть – по остаткам старого города планировала побродить после бара. Атмосфера тут и правду была – если снаружи город безжалостно застраивали типовыми архитектурными образцами, то внутреннее оформление все еще иногда отличалось. Согласно слухам, подпольная торговля тем, что теперь могло считаться антиквариатом, очень даже процветала. Перед сносом старых домов, те очищались от внутреннего убранства, которое при определенных связях можно было достать. Некоторые образцы, конечно, отправлялись коллекционерам и в музеи, ну а простенькое добро вполне имело шансы найти приют у желающих избежать пластика в интерьере.
Регана со стаканом виски сидела за стойкой (изготовленной уже после двухтысячного, но как бы под старину), в стороне от места работы бармена. Собственноручное пиво она уже попробовала, как и этот их местный Гиннесс, но слабоалкогольные напитки все же казались ей пустой тратой калорий, а крепкие помогали достичь нужного эффекта быстрее. Стойка хоть и была относительно старой, но модифицирована под современные нужды: под столешницей рядком прятались гнезда, из которых можно было вытянуть шнур и воткнуть в таблетку, к вечеру норовившую разрядиться. Регана читала электронную версию альбома. Не собиралась этого делать, но даже при попытке почитать другую книгу мысли все равно возвращались к интервью. Вот она и попробовала наконец клин клином вышибить.
С ней дважды пытались познакомиться, но не пришлось даже прибегать к хлестким стервозным ответам, и отчасти это было даже обидно. Да, конечно, Учреждение, церковь и психологи воспитывали очень неплохих людей, но лишенные цветастого прошлого и ярких черт, вызванных хоть бы и комплексами, они получались какие-то блеклые, бесхарактерные. Типовые, как архитектура. Отвлечься от истории такой судьбоносной в ее жизни типографии Регану сподвиг диалог нарисовавшихся через два стула соседей по стойке, двух мужчин уже в возрасте.
–За квартиру – автоматом снимают, пайки – автоматом, ну что мне еще с деньгами делать? Так хоть азарт... Хотя какой азарт – все равно до полной нищеты все не спустить...
Регана навострила уши, но не повернула головы, а продолжала таращится в таблетку и даже листать страницы с подходящей скоростью. Из дальнейшего разговора нетрудно было понять, о какого рода азарте идет речь. Ей стало интересно – она видела официальные матчи по телевизору, но тут, кажется, имеется в виду участие рядовых граждан, не спортсменов. Желание пережить новое впечатление и тем самым еще больше отвлечься, заставило ее допить виски сразу после того, как ее информаторы закончили со своим пивом и взяли еще по бутылке с собой, набросить куртку (еще пару часов назад заскочила за ней в отель) и незаметно последовать за ними. Конечно, в шпионку играть не пришлось – занятые разговорами, мужчины не особенно обращали внимание на окружающий мир, и потому без приключений довели ее до спортивного комплекса.
В помещений горел какой-то синеватый свет, а возле ринга уже было не протолкнуться. Мужчины, женщины, очень разного возраста, очень разного достатка – судя по одежде. Регана пробралась поближе, сколько могла. Сразу было понятно, что мероприятие неофициальное, как и сопутствующий денежный оборот. Ставки вокруг делались, зрители болели за бойцов и свои сбережения, но как бы все при этом делали вид, что просто пришли посмотреть. Как раз закончила одна пара бойцов, вышла вторая. Смотрела Регана очень спокойно, застыла, почти не шевелясь. Пока вокруг нее толкались, жестикулировали, кричали, она умудрялась наслаждаться зрелищем не меньше, чем картинной галереей. Хотя это спокойствие уже скоро стало напускным – вид даже контролируемой жестокости пробуждал в ней какие-то дремавшие доселе ощущения, от которых она опять-таки пыталась отмахиваться. А с появлением на ринге третьей пары у нее глаза полезли на лоб.
Она сама не ожидала, насколько жадно обшарила Хэйса глазами. Не долго думая, протолкнулась еще поближе к рингу, локтями вызвав несколько очень недовольных возгласов, потонувших в ободряющих криках. Уже спустя первые мгновения пристального наблюдения за боем, Регана непроизвольно обхватила себя руками, надеясь унять то нарастающее чувство, которое жгло изнутри тем сильнее, чем дольше она смотрела на Никласа. Все больше теряя контроль над собой, она расплылась в голодной улыбке и стала чуть тяжелее дышать. Можно было только догадываться, что при этом творилось у нее в глазах.

Пробиралась в мужскую раздевалку Регана так же, как добивалась всего в жизни – напролом. Сначала из вежливости пытаясь обойти препятствия, а если препятствия возражали, то отшвыривая их в сторону. При этом, если бы Никлас уже в раздевалке спросил ее, как она туда попала, она бы не вспомнила. Мысли были заняты несколько другим, а здравый смысл растерял чуть ли не все рычаги управления.
Удивительно, насколько долго человек может оставаться незамеченным, если его не ожидают увидеть. Регана проторчала в раздевалке довольно долго, пока не шагнула уже, к несчастью, одетому Никласу за спину. Язвить в ответ не стала, все волевые, да и мозговые ресурсы были напряжены до предела – сдерживалась, чтобы просто не наброситься на него. Это напряжение виднелось и во взгляде, и в ее теле, изнывавшем от возбуждения. Мышцы как будто даже болели в нетерпеливом бездействии.
Редкий случай, когда Регана ни о чем не думала, не рассуждала, не домысливала, не взвешивала правильность и рентабельность своих желаний, не пыталась ничего анализировать и прикидывать на будущее, все эти мысли сами собой давились в зародыше капризным требованием обладать. Хотя, конечно, жалкая искорка рассудительности еще билась. Казалось бы, пустая раздевалка – идеально, но Регана сдерживалась, все еще боясь, что Хэйс отвергнет если не ее, кхм, предложение в целом, то ее методы и выбор места действия. А пытаться высказать все ощущения словами – бессмысленно, английский язык слишком скуден, чтобы передать, насколько сильно ее проняло и захлестнуло.
Пока вместе шли по коридору – Регана даже не пыталась соображать, куда именно идут – она сжимала зубы и смотрела скорее перед собой, чем на Никласа. Потому что даже его взгляд подливал масла в огонь. И как чаще всего бывает в случае пожара – свежий воздух не особенно помогает его тушить. Тем не менее, она заставила себя вдохнуть поглубже, прикрыв глаза на мгновение, улыбнуться и наконец внятно ответить.
–Первый раз смотрела вживую, – ее голос не то чтобы дрожал, но тоже выдавал напряжение, царившее по всему организму, –И вот ведь как повезло. И часто ты...  – она нервно прикусила губу, затем замерла, глядя Хэйсу в глаза. Потом даже не ухмыльнулась, а коротко выдохнула, дернув уголком рта, –Да какого черта.
Регана шагнула к нему, ухватилась обеими руками за ворот его рубашки, притягивая его поближе и впиваясь в губы поцелуем, который более-менее, в масштабе один к ста, отражал обуревавшие ее чувства.

За ночь испортилась погода, небо затянулось бледно-серыми тучами и с самого раннего утра с короткими перерывами лил мелкий дождь. В девять утра в мастерской типографии, в кармане джинсов, так и валявшихся под одним из станков, зашлась нарастающим писком таблетка. Звук был пока еще слишком тихий и далекий чтобы донестись до спальни, но Регана проснулась и открыла глаза скорее по привычке.
Первые пару секунд, пока сознание разгоняло самые базовые шестеренки, она вспоминала, где находится, с кем и что вчера было. Боялась, что вся ночь, да что там – весь вчерашний день был сном. А ведь даже похоже: такие странные, нестандартные, торопливые события. А значит, ее обнимает не та рука, которую бы хотелось чувствовать на себе, интервью только впереди, хозяина типографии она еще увидит и не факт, что придет в восторг.
...Но тут взгляд Реганы сфокусировался достаточно, скользнул по убранству спальни, мозг сделал почти молниеносный вывод, что это не одиночная холостяцкая капсула. Вслед за этой мыслью воспоминания – уже утвержденные, как таковые, а не как сновидения, обрушились лавиной все вперемешку и еще только предстояло расположить их в нужном порядке. Регана осторожно повернулась – спала так крепко, что во сне ни разу не сменила позы – и взглянула на спящего Никласа. С облегчением выдохнула, улыбнулась. Приподнявшись на локте, она несколько мгновений просто смотрела на него, мысленно перебирая все события вчерашнего дня, а главное ночи.
Из этого созерцательного утреннего транса ее вывел оцарапавший мозг звук будильника, теперь уже слышный даже здесь. Она выругалась сквозь зубы, но корить себя смысла не было – вчера как-то руки не дошли до таких деталей. Отбросив покрывало, выругалась еще раз, потому что холодно, набросила обратно. Пара секунд прошли в борьбе приоритетов: вылезти в утреннюю прохладу самой или сдернуть покрывало с Никласа. Она судорожно оглядывалась, но одежда вся, и его, и ее, осталась внизу, других пледов или каких-нибудь халатов нигде видно не было. Оставить Ника мерзнуть рука не поднялась. Регана вылезла сама, подскочила к старому шкафу, не глядя вытащила первый попавшийся пиджак, набросила его на плечи и поспешила в мастерскую.
В просторном зале писк отражался эхом и звучал еще мерзостнее обычного. Ежась от холода под ногами, Регана чуть не бегом добежала до джинсов и стала торопливо ковырять ногтем крышку корпуса таблетки – решение математических примеров заняло бы слишком много времени, а других способов быстро отключить звук, кроме как вытащить батарейку, не было. Вообще, отличный бескомпромиссный будильник, конечно, только не в данной ситуации.
Доделывала Регана уже по пути назад в спальню: вставляла обратно батарейку, включала таблетку, прижимала палец к сканеру. Подмышкой она несла ворох одежды, и своей, и Никласа, который в спальне бросила в ногах кровати. Она виновато взглянула на жениха (если предложение не приснилось) и наклонилась поцеловать.
–Доброе утро.

Она тоже заглядывала Никласу в глаза, чтобы понять – передумал или нет. И когда поняла, то расплылась в улыбке, а потом обняла его с таким энтузиазмом, будто собиралась повторить всю ночь по секундам и даже с дополнениями. Но после первого же поцелуя он очень рационально и разумно напомнил, что у них планы. Если хотят, чтобы следующая ночь стала брачной, то надо не увлекаться сейчас, еще дела. А одно только слово "завтрак" заставило Регану вспомнить, что у нее в желудке со времен типового, утвержденного государством салата не водилось ничего питательнее алкоголя. Она понимающе кивнула, оставила на кровати пиджак, из вороха одежды выудила свое белье и все-таки еще раз поцеловала Никласа перед тем, как уйти в ванную. Не могла себе отказать.
Как не смогла отказать и еще в одной возможности понежиться в ванне. Когда еще доведется. Даже при объединенных банковских счетах им с Никласом едва ли будет по карману квартира с подобной роскошью. Лежа в теплой воде, на этот раз без поводов отвлечься от водной процедуры как таковой, Регана запрокинула голову на бортик и прикрыла глаза. Чуть не заснула снова. Мешали разве что мысли, роящиеся с каждой минутой бодрствования все активнее.
За один день она познакомилась с человеком, попросила для него место работы рядом с собой, собралась ради него задержаться в городе и пойти на свидание – ну, это вообще самое невинное, опередив даже назначенное свидание безо всяких предисловий влезла в нему в постель (и на станок, и в ванну, и еще раз в постель, и на кухню), согласилась выйти замуж и сделать это уже сегодня. М-да. Правду говорят, понедельник – день тяжелый. Регана внимательно прислушивалась к себе, но не чувствовала сомнений. То есть, они были в виде пакостного налета, основанного на сравнений собственной ситуации с чужими, с традициями, с тем, "как принято". А если это все отмести, то на душе было спокойно и счастливо.
Регана вылезла из воды, нашла себе чистое полотенце и даже халат – упоительно слишком большой. Перед тем, как закутаться в него, еще раз намазала боевые отметины тем же бальзамом из баночки, который Никлас использовал вчера, надела белье, чтобы меньше было поводов отвлечься. Из ванны она не сразу пошла на кухню, сначала в спальню, там надела джинсы и уже потянулась за водолазкой, но поморщилась, затем, помедлив, ухмыльнулась своим мыслям и решила не надевать больше ничего, даже рубашки Никласа, что было бы ужасно романтично, но в одном только белье да джинсах больше хулиганства.
Уже по пути из спальни подробнее всмотрелась в таблетку на предмет сообщений и планов на день (ничего, кроме закрытия типографии), а потом сунула ее в карман. На кухне в этот раз не залезла на стол, а только прислонилась к нему, с любопытством вглядываясь, что там Никлас мудрит на завтрак.
–Тебе помочь чем-нибудь?

Хозяйничать вместе и вправду было приятно, даже если только в масштабе доставания чашек и приборов. Регана с удовольствием все разложила-расставила, а когда аккуратно извлекала тарелки из застывших рук Никласа, вопросительно вскинула брови с хитрющей улыбкой, мол чему можно так удивляться. Потом и сама усмехнулась столь лестной реакции. Поставив тарелки, она примостилась на стуле, прижав к себе и обхватив одну ногу, согнутую в колене. Так удобнее.
Мимолетный поцелуй, легкое прикосновение Никласа к ее спине, вся эта уютная утренняя атмосфера действительно создавала впечатление, что они знакомы уже много лет и давно живут семьей. Регана улыбалась пусть и игриво, но в той же улыбке угадывалось какое-то очень глубинное и серьезное удовольствие от происходящего. Приятно было, что даже такие бытовые хлопоты никак не повлияли на обстановку, не сделали ее менее романтичной или красивой. Когда Никлас сел, она положила вторую ногу ему на колено, с самым серьезным видом изучая омлет.
Серьезное изучение было вызвано не недоверием к качеству, а непривычкой. Регана редко себе готовила и еще реже покупала готовую еду, обычно отмахивалась от голода кофе, чаем, фруктами, салатами – тем, что трудно заменить на сою. Теперь она с интересом принюхалась к содержимому своей тарелки, подцепила немного омлета на вилку и сосредоточенно съела. Вкусно. Последний раз так вкусно ела еще в школьные времена. Там готовили неплохо и выбор был достаточно широк, для детей государство не скупилось. Регана затем не менее внимательно изучила кофе, сделала глоток и с грустью поняла, что пить кофе на работе теперь не сможет – слишком кощунственно после такого счастья.
Все это время она прислушивалась к телефонному разговору Никласа, без труда угадывая ответы его собеседника, а поймав заговорщический взгляд, тоже конспиративно улыбнулась. Да, пока можно только гадать, что начнется в редакции. Особенно, если Никласа туда тоже примут и он хоть раз покажется на этаже, где работают авторши женских изданий.
–Заберем, – она бросила взгляд на часы – до свадьбы (как странно звучит это слово в контексте планов на день) успеют обернуться. Пока жевала очередной кусок омлета, таблетка в кармане пискнула о сообщений. Регана бросила взгляд на экран, улыбнулась половиной рта и посмотрела на Никласа, –Мне пишут, что тебе отправили приглашение на собеседование. Могло прийти, пока ты говорил.

Собеседование, конечно, мера исключительно символическая, излюбленная британцами формальность, дань традициям, да и первая проверка – придет ли человек, как вести себя будет, все такое. К тому же, служба по трудоустройству чаще всего предлагает варианты в общих чертах: направляет в организации, а узкоспециальное распределение оставляет на усмотрение самого работодателя. Так что еще ни разу не факт, что Никлас с Реганой будут сидеть за соседними столами, могут и на разных этажах оказаться, но тем интереснее будет выкраивать драгоценные минуты друг на друга в коридорах и лифтах.
Пока Ник отвечал на сообщения, Регана успела доесть омлет, а кофе оставила, почти пол чашки, чтобы хоть немного растянуть удовольствие. Чуть остывший он все равно лучше той пародии, которую наливали в редакции или в любом кафе, кроме совсем пафосных ресторанов, пригретых функционерами.
Кстати, да, еще же смена фамилии. Регана Хэйс. Она улыбнулась. Перспектива не вызывала никаких сомнений или неуверенности. Ее собственная фамилия была красивая и звучная, но за ней ничего не стояло. Ни наследия, ни родственников. Даже профессиональная известность была сомнительная – ее же не узнают на улицах, Никлас был скорее одним из немногих, кто вообще знал ее стиль, почти как отдельный жанр. Но любопытно будет какое-то время с непроницаемым лицом поправлять хотя бы коллег, которые по привычке станут обращаться "мисс Кармайкл".
Когда Никлас подошел, она не сразу поняла, что он собрался делать, нахмурилась, увидев, что становится на колено, а когда достал кольцо, расплылась в улыбке с нотками самодовольства. Ну какой еще женщине делают предложение два раза в сутки?.. Не изменив позы на более традиционную, положенную истинной леди в подобной ситуации, она протянула Никласу руку. Причем, сначала протянула не ту, потом с короткой усмешкой поправилась.
–Да, – можно было бы как-нибудь еще и съязвить, но это слишком неуместно. Вместо этого Регана только подалась вперед, нежно целуя будущего мужа. Потом взяла со стола чашки с остатками кофе, одну отдала ему, и легонько коснулась своей чашкой его, –Для виски слишком рано.