Нравится...
Это Никлас еще не заметил плаката на внутренней стороне входной двери, изображавшего Регану в колледжские годы, на стадионе, в спортивной форме болельщицы. Решительная поза, вызывающий оскал, тогда еще буйная грива волос, помпоны – полный набор. Потом из этой фотографии делали агитационные баннеры для сайта колледжа, о конкурсе в группу поддержки, а в плакатном формате кто-то ее по дружбе распечатал и подарил то ли на день рождения, то ли уже к выпуску. 
В общем, хорошо, что нравится. На лице Реганы тоже проступила здоровая насмешка и волнение более-менее отступило. Пожалуй, верно, ближайшие пару дней они в правду не захотят лишнего пространства между собой, а там уж найдут что-нибудь попросторнее. Потому что как бы они сейчас ни шутили, а смириться с крошечным пространством помогала не в последнюю очередь мысль, что это ненадолго.
От таких требовательных и нетерпеливых объятий на лице Реганы наконец появилось довольное выражение. Действительно, чего это она, их общество друг для друга любую тесноту должно сделать скорее желанной, а не тягостной. Чем меньше пространства, тем лучше. И одежда тоже совершенно лишняя, в ней тоже надо навести минимализм. Регана с коварной улыбкой старалась поцелуями мешать Никласу договаривать и одновременно возилась с его курткой и рубашкой, вернее, с их устранением. Делала это торопливо и бесцеремонно, снова не пытаясь сохранить все пуговицы в целости.
–И с осмотром спорткомплексов тебе для боев, – она подтолкнула его к кровати, благо, это недалеко, всего полтора шага, в процессе которых Регана сама уже избавилась от обуви. Как только Никлас сел, забралась к нему на колени.
–Похоже, что напрашиваешься провести целый день со своей законной женой. Возмутительно, – Регана изобразила означенное возмущение, руками пробираясь к застежке его джинсов, –Возмутительно, что ты считаешь, будто одного моего выходного нам хватит.

В ту ночь в стране не происходило ничего важнее, собственно, той ночи.
Во всяком случае, на скромный взгляд одной отдельно взятой Реганы. Хотя она уже отказывалась быть отдельно взятой – только семьей, с Никласом, в объятиях которого несколько сладострастных часов спустя той его фразы не заснула, а скорее провалилась забытье. Это выражение она неоднократно встречала в книгах, но никогда не испытывала и потому не понимала, как это.
Это когда тело выпотрошено страстью настолько, что уловить момента перехода в сон не представляется возможным, всю ночь напролет оно не производит ни одного движения, а утром еще и кажется, будто сон длился не более полуминуты. Иллюзия, конечно, с момента, как Регана с Никласом затихли наконец, прошло гораздо больше времени.
Успело взойти солнце, которые теперь изредка пробивалось блеклыми лучами в редкие прорехи в облаках. Оно, конечно, не било в окно капсулы золотистым ливнем, но даже слабого прямого света хватало, чтобы проснуться. Всяко лучше, чем орущая таблетка, но ее, к счастью, в какой-то момент вчера хватило ума отключить.
Поутру после употребления алкоголя в немереных количествах бывает похмелье. После примерно тех же количеств секса бывает приятная аналогия, именно то, что сейчас происходило с Реганой. Голова не болела, но сладко ныли задействованные вчера мышцы. Осознание реальности возвращалось медленно и нехотя. Пить тоже хотелось. Как и есть. Даже скорее жрать, потому что вчера был только омлет утром и какая-то несущественная шоколадка в поезде, одна на двоих. Они ведь так и не вернулись к вопросу слизывания друг с друга крема от свадебного торта.
Регана наконец собралась с силами и пошевелилась. Открыла глаза, сощурилась на дневной свет, закрыла обратно, повернула голову, попыталась открыть снова. Успешно. И ощущения иллюзорности прошлого дня не было, она вполне отдавала себе отчет, кто лежит рядом с ней (хотя, скорее под ней) и от этого ее губы тут же растянулись в счастливой улыбке. Проморгалась и поднялась – медленно, осторожно, боясь, что пол или кровать уйдут из под ног и всего остального тела. Почувствовала, как соскальзывает покрывало, но не смогла вспомнить, кто из их его набрасывал.
Стоять было неудобно. Особенно, когда Никлас не обнимает. Регана потянулась всем телом, обернулась к постели, провела рукой по щеке мужа. Но еще оставалось данное обещание, которое вчера выполнять было некогда. Найдя в напольной мозаике из брошенной одежды свою таблетку, укоризненно мигавшую напоминанием, что надо было на ночь заряжаться поставить, воткнула в нее провод и непослушными пальцами дала знать на работу, что не придет. В форме для запроса выходного с улыбкой выбрала пункт "по семейным обстоятельствам". Звонок раздался через считанные секунды после отправки, Регана успела только подойти к холодильнику, открыть его и убедиться, что питательнее льда тут только апельсиновый сок и соевый йогурт.
–Ну что?.. Да, есть. Ну слушай, когда я последний раз так выходной брала?.. Ну и пора уже, я считаю... В базе мои данные еще должны обновиться, или уже обновились, графа "семейное положение" как раз... Завтра расскажу. Вот мучайся теперь, да.
Отложив таблетку, Регана снова подошла к кровати и подобрала стаканы с почти нетронутым виски, потом в обоих заменила содержимое на сок. Такого завтрака, как готовил Никлас, она соорудить все равно не сможет, у нее и яичного порошка-то нет.

Одеваться было откровенно лень. Никакого эротичного невесомого шелкового или кружевного пеньюара у Реганы не было, как и банного халата, всегда полотенца хватало, а тот самый пиджак Никласа пришлось бы искать по сумкам. Но в капсуле действительно было тепло и что-то ей подсказывало, что едва ли муж будет против лицезрения ее голой. И это чувство, разумеется, более чем взаимно.
–Конечно, пятизвездочный сервис, – Регана усмехнулась, отдавая стакан и усаживаясь рядом с мужем.
Все равно так казалось гораздо правильнее. Необязательно безудержно хотеть друг друга каждую секунду, но просто вот так уютно просыпаться, завтракать хоть бы и только соком, прикасаться, смотреть друг на друга. Жить вместе, да. В самом прямом смысле этих слов.
Сока действительно было непростительно мало, он хоть сколько-то унимал ноющий желудок, но больше дразнил саму концепцию голода. Еще непременно хотелось кофе, такого же точно, как в типографии, или даже еще чернее, и впиться во что-нибудь зубами. Непритязательной и зверски голодной Регане хватило бы теплого куска хлеба.
–Точно. Коварный план такой коварный, – она усмехнулась нерушимой логике Никласа. Действительно, если вдруг он редакции не понравится, то она попросту возьмет отпуск и с превеликой радостью потратит его на то, чтобы им найти новое место, обустроиться, поискать Нику работу и спорткомплекс с боями, –Они не то что не хотели отпускать, а удивились, что я отлыниваю по семейным обстоятельствам.
Регана уже успела рассказать, что семьи у нее нет и не было. За все годы работы в редакции она ни разу не отпрашивалась, чтобы посидеть с больной бабушкой. И вообще отдельные выходные брала так редко, что само это обстоятельство вызывало удивление. Теперь же у нее есть Никлас, ее семья, самая лучшая.
Она проводила мужа с постели довольным собственническим взглядом, напоминая себе, что надо дать человеку нормально помыться. Вдвоем они все равно отвлекутся, а даже если и нет, то качество мытья будет сомнительное. Но против дерзновенной натуры не попрешь, надо хотя бы спросить.
–Ты сам справишься или тебе помочь?

Пока Никлас плескался (хотя Регана все равно украдкой морщилась, представляя себе, насколько ему неудобно там), она все-таки наконец проверила остатки почты. Короткий приятельский отзыв кого-то из редакторов о статье, уведомление о том, что информация о ее фамилии и семейном положении изменена везде и всюду, вопрошающие сообщения от тех сотрудников, которые заметили перемену... В общем, ничего интересного.
Неожиданно мокрые объятия мужа заставили вздрогнуть и не забыть прихватить одно из полотенец, когда Регана пошла в душ сама. Возилась она тоже недолго. Эту ночь не хотелось с себя смывать, а для того, чтобы долго и вдумчиво стоять под струями воды и ничего не делать ей слишком не терпелось снова увидеть Никласа. Да, просто увидеть. С прической возни тоже немного. Короткие волосы тем хороши, что их только тронуть расческой, творчески как-нибудь уложить или чуть взъерошить – и готово. Нику, конечно, еще проще...
Когда она вышла, завернутая в полотенце и пахнущая какими-то там цветами из-за крема, муж был все еще толком не одет, зато нашел жилье. Ну, вариант жилья. Регана взяла таблетку и полистала фотографии. После капсулы квартира казалась царскими палатами, даже без просторов типографии. И как будто бы в отличном состоянии.
–Съездим посмотреть. Где это? – самостоятельно копаться во вкладках чужой таблетки моветон, она протянула девайс Никласу, чтобы он снова вывел на экран карту, –Даже пешком можем прогуляться. А по пути позавтракать вот тут, – показала на крошечный значок торгового центра в двух улицах от дома. Никаких романтичных кофейных-булочных все равно нигде в городе не осталось, а там и рестораны, и кафе попроще, и вообще – потребительский рай.
А потом, как ни досадно, действительно пришлось одеваться.

–То же самое ты подумал, когда смотрел в сети лондонского репортера, который приедет писать статью про типографию? – Регана усмехнулась и сжала руку Никласа чуть крепче.
По пути до торгового центра она открыла в себе весьма недурного экскурсовода. Как-никак, прожила в городе много лет и обладала недурной памятью. Кроме мест и маршрутов первой необходимости знала даже пару адресов, где живут местные знаменитости: политики, актеры кино и сериалов. В самом торговом центре тоже успела досконально изучить типовое разнообразие предложений и примелькаться в одном заведении на первом этаже, которое прикидывалось традиционным британским пабом и где по утрам подавали аж прямо полноценный "английский завтрак". С некоторыми синтетическими уточнениями, разумеется, но суть соблюдена – горячо и много. Иногда еще и премилый бесплатный капкейк перепадал на десерт, если работал тот официант, которому Регана, кажется, нравилась.
А раз уж квартиру звали посмотреть в любое время, то с завтраком можно было не торопиться. Регана с Никласом, конечно, были слишком голодные, чтобы смаковать и растягивать удовольствие, но после утоления самого зверского голода могли себе позволить умилительно посидеть и неспешно потянуть кофе за разговорами и влюбленными взглядами. Теперь уже Регана рассказывала про редакцию: порядки, негласные правила и традиции, на каком этаже кофейный автомат лучше работает, кому выгоднее попасться на глаза в первую очередь и почему в столовой ни в коем случае не надо брать мороженое.
Разговор они продолжали – конечно, не только о работе, а перескакивая с одной темы на другую, постоянно находя, что еще интересное обсудить – всю оставшуюся дорогу до квартиры, с перерывом на звонок... Видимо, тому, у кого в таблетке код, открывающий дверь.

В доме, как и во всех новостройках, на нижних этажах виднелись приятные бонусы нового века: спортзал, прачечная, медпункт, спуск на подземную парковку, кажется, Регана углядела указатель, что где-то там же даже маленький бассейн – все гипотетически нужное, часовня и младшая школа несколько неактуальны, но хорошо, что все оно есть, такое же новое и удобное. По сравнению с капсульной высоткой, эта была даже больше похожа на неплохой отель. Интересно, почему же они не видели этого чуда вчера, в объявлениях?..
На пороге квартиры Регана зашла до того нетерпеливо, что чуть не отпихнула их провожатого. Ну правда, простор по сравнению с ее нынешней каморкой. Можно пройтись. При большом желании даже колесом. В ванной можно уж точно развернуться вдвоем, да даже в одной только душевой кабине можно. За зеркалом столько полочек под всякие мелкие баночки да тюбики, у Реганы за всю жизнь не набралось бы косметики их заполнить.
На кухне можно готовить больше одного блюда за раз. В шкафах можно запасти столько яичного порошка, что семья Хэйсов будет питаться чудесными омлетами Никласа до самого судного дня. Места и розеток навалом – можно даже блендер купить. И тостер. Регана считала, что вполне способна освоить тостер и сможет таким образом помогать с готовкой. И вафельницу. Ну, как следующий уровень после тостера. Одно только пространство могло вдохновить ее освоить кулинарию масштабнее яичницы.
В спальне, даже не так – в спальной берлоге, Регана сочла необходимым перепроверить размеры. Нет, конечно, в описании квартиры они даны, но есть еще важный момент. Под непонимающим взглядом Августа она забралась по лестнице, встала на колени на матрасе (новый, прекрасной средней мягкости - не перина и не спортивный мат), выпрямилась. Задрала голову. До потолка места много. Посмотрела на Никласа, прикинула на глаз... Да, ему тоже должно быть более чем нормально.
А еще просторный диван, стол, столешницы на кухне, ванная...
Она спустилась, со счастливым видом закивала мужу, потом, уже с самым деловым – обернулась к Августу.
–Нам все нравится. А как тут с шумоизоляцией?..

Глядя, как до Авгуса доходит смысл вопроса, а затем и телодвижений Реганы на кровати, она сама с трудом сдерживалась, чтобы не ляпнуть вызывающе: "Я громкая". Да, так открыто намекать и шутить на эти темы не принято. Но ведь и статьи, какие она пишет, писать тоже не очень принято. Ей нравилось дерзить, но в этот раз она все-таки удержала язык за зубами. Только потому, что лицо Августа вовремя сделалось понимающим.
Пока Никлас отвлекался на договор (нетрудно было догадаться, от каких именно мыслей отвлекается), Регана присела на ступеньках, ведущих к берлоге – никак иначе она уже не хотела называть это причудливое спальное место – и с интересом вытащила свою таблетку, просто посмотреть, как будут отражаться действия на совместном счете. Новый опыт, как-никак. На экране по очереди всплывали уведомления о каждой операции. И все в считанные минуты.
Регана усмехнулась и подняла голову, глядя на мужа. В который раз подводила итог, считала дни и не верила. Они познакомились позавчера. Вчера поженились. Сегодня купили новую квартиру. И эти события вызывали только ощущения правильности всего происходящего, счастья, предвкушения дальнейшей жизни, и совершенно не пугали, не нервировали, даже не шокировали и не удивляли, кроме вот этих моментов, когда она перебирала воспоминания и заново укладывала их в голове. Да, возможно, в прямом смысле они знакомы только три дня. Но в эти же три дня они вдвоем умудрились вместить знакомство куда глубже и пространнее трехдневного.
Так не бывает, но так произошло.
Обязательство освободить капсулу до конца недели... Да они чуть не бежали к ней, чтобы поскорее вернуться. После новой квартиры капсула казалась совсем уж шкафом, только без Нарнии внутри, что досадно. Регана вытащила из закромов спортивную сумку и наспех стала укладывать свои пожитки. У капсулы один только плюс – в нее попросту невозможно запасти много личных вещей, а значит сборы заняли времени не так много. Хотя все равно казалось, что слишком медленно.

Регане не пришлось проходить два раза по всем комнатам, как Нику в типографии, чтобы убедиться, что все собрано. Одежда, гаджеты, косметика, полотенца, плакат... Все? Полотенца даже можно бросить и купить новые, вообще лучше привнести новый быт, купить посуду, полотенца, постельное белье. Когда Регана снимала плакат с двери, увидела, что именно этим Ник и занимается уже.
Посмотрев на свое изображение что-то около десятилетней давности, она замерла на несколько мгновений, разглядывая яркую форму, копну непослушных волос, лицо, которое за все эти годы удивительно мало изменилось. Регана не чувствовала себя ни старше, ни мудрее, чем в том возрасте. Обросла какими-то практическими знаниями и навыками взрослой жизни, а в остальном...
Теперь, по крайней мере, Регана будет чувствовать искреннюю радость от возвращения домой с работы, а не как прежде – пустоту с оттенками усталости и логическим пониманием того, что капсула – единственное место, где можно помыться и рухнуть спать относительно бесплатно. Как бы дом, милый дом, хотя по ощущениям скорее уж временное пристанище, вот только окончания этого "временно" не было видно.
За годы ее обитания в одной и той же капсуле тут действительно не скопилось ничего сентиментального. Единственные дорогие сердцу вещи – опять-таки плакат и еще книги от Никласа. Все остальное она могла бы без сожаления выбросить в мусоропровод, как содержимое холодильника, просто чтобы отправиться в новую жизнь налегке. Но даже если она захочет обновить весь гардероб, в ближайшие дни все-таки придется во что-то одеваться, как ни обидно. Хотя бы чтоб дойти до магазинов.
–Готова, – Регана кивнула, подхватила рюкзак и сумку, так и оставшуюся наполовину пустой. Выйдя из капсулы, не оглянулась бросить последний взгляд, а сразу пошла к лифту. Потом вниз, парковка, мотоцикл, вещи снова влезли, хоть и со скрипом. Ветер недолго трепал волосы, а потом уже наконец дом, милый дом без ощущения временного пристанища и с берлогой.

Как и предполагалось – косметики Регане не хватило даже заполнить одну полку за зеркалом. Как и одежды – для платяного шкафа и... Всех остальных вещей для всех остальных шкафов, полок, ящиков. Точно так же, как и на кухне, обилие свободного места не напоминало о скудности прежней жизни, а вдохновляло на будущую. Появилось желание осесть, обрасти каким-то совместно нажитым имуществом. Может, даже приобрести одну какую-нибудь бессмысленную статуэтку, чтобы стояла под телевизором. Для красоты.
Раньше Регана ничего не покупала отдельно для красоты, уюта или индивидуализации своего жилого пространства. Только то, что нужно, практично и по делу. А эту квартиру хотелось украшать, дополнять характерами хозяев, обживать. Никлас ведь даже очень символично внес жену через порог.
Скоро приехали курьеры, Регана с интересом распаковывала все то, что навыбирал Ник, знакомилась с его вкусом, о его представлениях о них, как о паре, о семье, об их будущей жизни. Посуда, например, разномастная, из очень разных сервизов, но удивительным образом сочеталась. Как Регана с Никласом. Все остальные предметы такие же, неуловимо-подходящие именно им, несмотря на то, что типовые. Регана тоже с удовольствием раскладывала весь их быт, стелила постель, и только добравшись до плаката стала думать, куда его деть. Ходила от стены к стене, прикладывала, хмурилась, сомневалась. Как-то уже и не хотелось, чтобы тут висело только ее изображение... Нетерпеливо махнула рукой и оставила плакат на столе, потом придумает, куда приткнуть.
А пока, услышав вопрос, она подошла к мужу и притянула его к себе.
–Смотря какой голод тебя мучает, – усмехнулась, почти касаясь губ поцелуем, –Но можем и аппетит нагулять.

В конце концов, разве не для этого отчасти они брали выходной? Регана, например, собиралась использовать всякую возможность. И так пол дня отвлекали друг друга, подводя к самому краю терпения. Это тоже был способ подразнить. Потом разок торопливо отвлечься совсем ненадолго, просто чтобы легче было дождаться, когда совсем закончат с обустройством. Все еще заводились с пол оборота, с одного правильного взгляда, с одной только интонации. Как будто знали, что никакой медовый месяц им не светит, в с завтрашнего дня предстоят долгие дни на работе. Едва ли, конечно, они в ближайшее время будут вечерами уставать так сильно, что на секс не станет оставаться сил.
И Никлас знал, что ее интересует не только такой вид отдыха. За три дня, несмотря на частые приступы похоти и их ответственное, вдумчивое удовлетворение, они успели поговорить больше и приятнее, чем Регане когда-либо приходилось беседовать с кем бы то ни было. С Ником было интересно, он много знал и с удовольствием слушал, в его речах проскальзывала, пусть чуть другая, но тоже укоризна в адрес правительства, аккуратная, вымеренная. Он даже упоминал пару статей Реганы, что оказалось невероятно приятно. Плотские аппетиты не исключали интеллектуальности, и в обоих молодоженах они очень своеобразно и гармонично переплелись.
Она тоже с удовольствием по новому открывала город. В голове всплывали какие-то давно известные факты, забавные или громкие случаи с работы, связанные с тем или иным местом. Раньше редко доводилось с кем-то вот так просто погулять.
Даже ходить с Ником по магазинам было весело. Регана никогда не любила этого занятия, ни в одном из отделов. Одежда, хоть почти всегда находилась ее размера, но гораздо реже нравилась дизайном; в бытовых отделах она вообще сто лет не была, последний раз – когда покупала ровно два полотенца и два идентичных комплекта постельного белья; мебельные за время ее жизни в капсуле вообще, можно считать, не существовали; в продуктовом она редко ходила дальше секции готовой еды. Но теперь, в компании, разведывать ассортимент было почти что приключением.
Так же быстро, как соединили две жизни, устроили свадьбу и переехали, теперь нашли кресло в комнату, пару подушек и плед для дивана, аж отдельную вазу для фруктов на кухню, еще какие-то мелочи... И тостер Регане на освоение.

Регане Ник нравился, как в костюмах-тройках, так и в джинсах, свитерах, клетчатых рубашках... Понятное дело, что лучше вообще без ничего, но и в одежде он все равно отлично смотрится, практически в любой. Удивляло, что он сам с таким энтузиазмом занимался и ее гардеробом тоже. По разговорам на работе привычнее было стереотипное мужское отношение к мероприятию, как к варианту изощренной пытки. Но, конечно, и в этом Никлас был особенным. В результате они оба в который раз благотворно оказали положительное влияние, гармонизируя и разнообразя наборы одежды друг друга, подтолкнули к решениям, которых в одиночку бы не приняли. Регана так даже согласилась на довольно строгий пиджак, просто чтобы он в паре с джинсами и дерзкой стрижкой вызывал легкий когнитивный диссонанс. Хотя самым эпичным, конечно, стал процесс выбора нижнего белья.
Регана тоже была убеждена, что есть им до следующей зарплаты будет нечего, кроме все тех же тостов – столько всего накупили, что наверняка потратили большую часть оставшихся от покупки квартиры дене. Но тем приятнее было обнаружить жизнеутверждающие цифры на банковском счете. Кутить она действительно не умела, жила годами очень практично и откладывала на квартиру побольше, не заботясь об уюте в капсуле. Теперь приходилось напоминать себе, что цель достигнута.
Дома (это слово было таким же приятным, как слово "муж") опять распаковывали, раскладывали и вот уже совсем уютно, совсем устроились. Перед тем, как заняться ужином, еще некоторое время просто стояли посреди всего этого счастья, Регана вжималась в Никласа спиной, он ее обнимал, вместе обозревали свои владения. Пока он готовил, она помогала – сидела на столешнице и развлекала его разговорами. Осваивала тостер. Открыла в себе прирожденного нажимателя кнопки.
Очень романтично устроились на крыше, такой же ухоженной и аккуратной, как весь дом. Закатное солнце играло на поверхностях батарей – любопытная альтернатива свечам по всей комнате. Регана почти сразу забыла про свой виски, и без того была пьяная от любви, счастья, скорости всего произошедшего, совершенства каждого мгновения. Забралась Никласу на колени, стиснула его в объятиях, поцеловала.
–Я люблю тебя, – коснулась губами его лба, щеки, губ, на том не удержалась, легонько прихватила зубами. Ну почти невинно.

Вместе с солнцем постепенно гасло и желание наслаждаться моментом, скорее трогательной, нежели страстной атмосферой, проникаться мыслью о семье, о чудесном новом доме. Даже от немногих соприкосновений сквозь одежду последняя казалась все более лишней, неуместной и неудобной, несмотря на то, что в магазине очень нравилась.
В квартире Регана и таблетки вынимать не стала, из тесного кармана джинсов та вряд ли выскользнет так просто. Пока он ставил стаканы, она уже капризно цеплялась за него, тянула к себе, возмущенная, что он уделяет так много внимания посуде. Ощутив наконец обе его руки на себе, жадно целуя, прижала его спиной к простенку между кухней и ванной. Как обычно: он, конечно, сильнее, но пока разрешал ей демонстрировать свою силу и свое нетерпение.
Регана преображалась, как по щелчку. Минуту назад сидела у него на коленях, целовала с допустимым энтузиазмом, больше даже с нежностью, почти не лезла по одежду, то есть, если лезла, то мимолетно и так, чтобы камеры не засекли – она не знала, кто просматривает записи и какие вообще установлены наказания за нарушение манерного этикета для влюбленных, но очень не хотелось это выяснять, прерывая новосельную брачную ночь; теперь же Регана целовала снова крепко и бесцеремонно.
Одни только поцелуи требовали восполнения. За каждый вынужденно скромный – два, а лучше три таких яростных, как сейчас. Одежду она при этом стягивала с Никласа медленно. Дразнилась, возилась с каждой пуговицей отдельно, коварно ухмылялась сквозь поцелуи. Чувствовала, как его прикосновения от этого становятся только более нетерпеливыми. В какой-то момент, роняя на ходу обновки, почувствовала, что в противоположную стену спиной вжата уже сама, в узком коридоре для этого хватило только одного решительного шага.

Вот опять это ощущение, что только закрылись глаза, прошло не более тридцати секунд, а муж уже пытается будить. Еще когда вылез из постели, Регана не проснулась, только выдохнула как-то разочарованно и обняла подушку, потому что это лучше, чем ничего. Сознание стало подбираться, когда он коснулся щеки, потом поцеловал. То есть, оно подбиралось, но исподволь, реагируя на такое легкое, нежное тормошение и свет, льющийся в окно.
Когда Никлась вернулся и устроился рядом, она вновь обняла его, с куда большим энтузиазмом. Ну, большим в сравнении с объятиями подушки. Регана понемногу шевелилась и приходила в сознание, но все бродила по самому краю обрыва обратно в сон, и с удовольствием поддалась бы порыву позволить себе упасть с него.
– Еще пять минут, – она стиснула мужа покрепче, уткнулась в него, любимого и теплого, и уже вот-вот должна была и впрямь заснуть, как сознание и дерзновенная природа все-таки взяла свое и Регана вполне осмысленно поцеловала его, там, куда получилось.
Приоткрыв тяжелые веки, сначала действительно встретилась взглядом с Никласом, потом, посмотрев вниз, увидела, что целует его в ключицу. Слабо улыбнувшись, несколько раз моргнула, будто бы отряхивая остатки сна, чтобы глаза открылись полностью. Улыбка тоже окрепла. Приподняв голову, Регана дотянулась и поцеловала мужа теперь уже в губы.
Приподнялась на локте, поцеловала еще раз, увереннее. Затем повернулась на спину и потянулась всем телом. Да, недостаток сна все же ощущался, она бы спала и спала. О времени она могла только гадать, но судя по тому, что Никлас не слишком настойчив в ее пробуждении, они еще никуда не опаздывают. Вот и хорошо, вот и славно.
Закончив тянуться, прочувствовав, как все мышцы тоже спали бы еще и спали, она повернулась обратно к нему.
–Доброе утро, – изобразив шутливую и сонную надменность, продолжила: –Законный супруг, – улыбнулась, снова целуя, обнимая увереннее, и оторвавшись только чтобы спросить уже лукаво, проводя рукой по его телу вниз: –Ну так что, еще пять минут?..
Будильники не зашлись ни через пять минут, ни через десять, когда Регане с Никласом снова понадобилось отдышаться. Секс – универсальное средство, к вечеру приятно изматывает, утром настолько же приятно бодрит. Регана села на кровати, заметила стаканы с соком и перегнулась через мужа, чтобы взять оба и один отдать ему.