Само собой, Регана пообещала дождаться Никласа с его внеплановой встречи с психологом. Они еще слишком недавно женаты, чтобы упускать возможность вместе пойти домой, пусть и в лучшем случае лишь держась за руки, раз уж ничего большего нормы не позволяют. После целого дня отдельных заданий соприкосновение рук будет уже большим делом, и проявлением нежности, и предварительной лаской. И даже уютно дожидаться мужа, колдуя над горячим ужином Регана не смогла бы, так и не продвинулась дальше тостера и яичницы. Отличные тосты и отличная яичница, но лучше Хэйсы все же пойдут домой вместе и там она усядется на столешницу вдохновлять Ника, чтобы обучал ее тетушкиным кулинарным премудростям. И много отвлекался.
Его вызвали незадолго до конца рабочего дня. Регана заверила, что будет его ждать, но пока ей предстояло еще закончить со своей работой, как раз успеет к тому времени, как Никласа отпустят. Она давно не испытывала этого чувства – нетерпения по окончанию рабочего дня. Раньше она даже с некоторым удовольствием засиживалась, никуда не торопилась, неспешно ходила в кафетерий за чаем или салатом, договаривалась потом зайти в какой-нибудь бар, даже в людьми, которых она и приятелями назвать не была готова. Раньше не было желания возвращаться домой, потому то в капсуле и не было ощущения дома. Хотелось вымотаться, чтобы сил оставалось только дойти до своего адреса, там наскоро принять душ и упасть на кровать, засыпая еще в полете до подушки.
А теперь теплое, уютное чувство, что есть, кого подождать, есть желание скорее вернуться в красивую квартиру, есть какие-то планы на вечер, даже если они включают только скромный супружеский быт. И нескромный супружеский секс.
Мотивация была настолько мотивация, что Регана управилась даже ровно к шести. Как будто прямо нормированный рабочий день. Отправив все готовые тексты в базу для последующей редактуры, собрала личные девайсы, педантично задвинула стул и спустилась на этаж с медицинскими кабинетами. Ник, конечно, дал знать, в который его приглашали. Регана отыскала нужную дверь, среди стульев напротив нее – гнездо со шнуром для таблетки, и устроилась дожидаться.
Вспомнила их с мужем недавнее начинание и с любопытством полезла смотреть, был ли проявлен какой-нибудь интерес к свежеиспеченному блогу с первой партией фотографий.

В блоге пока было тихо. Несколько посещений, но без ажиотажа, пара подписок и полтора комментария. Скорее всего, кто-то из редакции, потому что... Потому что а кто еще. Оно и понятно, только позавчера был первый пост, для аншлага еще рано. Регана совсем немного, но волновалась, конечно. Разумеется, не потому, какие комментарии вызовут ее фотографии, а вообще за все начинание в целом. Все же помнила, что помимо цели похвастаться талантом Никласа и сделать Регану публичной узнаваемой фигурой они преследовали еще одну, негласную, которую пока как бы и не преследовали.
Когда она вспоминала о сопротивлении, то все еще становилось... Не страшно, но нервно. С мыслью надо было ужиться, а пары дней все никак не хватало. Много черных пятен, много условностей и догадок, никаких прямых контактов и подтверждений. Можно не сомневаться в искренности Никласа, которого Регана видит, слышит, может оценить его взгляд и голос (хотя, конечно, если впадать в паранойю, можно убедить себя, что и это все разыграно и натренировано), но вот так соглашаться работать против нынешнего режима, больше никого не зная и без твердой уверенности, что организация вообще существует – это как двигаться в темноте, подсвечивая себе разве что экраном той же таблетки.
Регана в которых раз думала обо всем об этом, задумчиво, почти невидяще листая собственные фотографии. Отлично получились, все таки. Свет, яркость, композиция, само качество снимка. Такое, что видно хитрющий блеск в глазах.
Отвлеклась Регана только услышав шаги, приближающиеся с конца коридора. Думала, парень – совсем молодой, младше нее, если вообще выпускник университета – пройдет мимо, а тот уселся на стуле совсем рядом. Кивнув в ответ на приветствие, Регана смерила его беззастенчивым долгим взглядом, слегка прищурясь. Кабинетом он едва ли ошибся, цифры на тех слишком крупные. Значит, психолог принимает допоздна?..
А впрочем, только один способ выяснить. Регана кивнула новоявленному соседу на дверь в кабинет.
– Тоже туда, "об этом поговорить"?

Заработался?
Так и не перестав щурится, Регана еще и несильно нахмурилась. Так он к психологу, да, только не на сеанс. Из слухов Регана помнила только, что психолог не местный, приходящий, вроде какой-то опрос проводит или там... Исследование чего-то там для научного центра. А тут, значит, его... Или ее – пола приходящего специалиста слухи тоже не уточняли, во всяком случае, Регана не интересовалась отдельно или не отложила в памяти – тоже кто-то уютно ждет. Наверное, сын или брат. Как мило.
Работает он тут или нет, она понятия не имела. Столичное отделение самого крупного издания в государстве, одному человеку физически не возможно упомнить всех, кто тут работает, особенно, если учесть, кроме постоянных сотрудников, еще и всех стажеров-практикантов. Мог и работать, достаточно пронырливый на вид, вязался с образом журналиста.
– Регана, – расслабив мышцы лица, она протянула руку в ответ, усмехнувшись половиной рта – на самом деле не насмешливо, хотя могла оставить такое впечатление, потому что это было еще вполне нейтральное ее настроение, – Не говорю. Я не на сеанс, тоже жду. Кое-кто запосещался.
Она оценила иронию совпадения, да.
Или Джошуа внезапно к Никласу?.. Ну, мало ли. У Ника же оказался друг-священник, выдавший ему какие-то лондонские контакты, которые помогли найти квартиру, не включенную даже в крупный городской каталог недвижимости. И вообще, вся эта загадочная оппозиция, как-то себя поддерживающая, еще более тайная и молчаливая по отношению к непосвященным, чем любая Коза Ностра. 
Наверное, она теперь будет много где Регане видеться, по крайней мере первое время. У нее же была некоторая страсть к историям, которые могли бы хоть в теории стать громкими. А это почти тайное сообщество, и с очень амбициозными целями. Можно ходить по улицам, заглядывать в лица прохожих и стараться угадать, установлена на их таблетках невинная игрушка, или нет.

На комплимент об имени Регана отреагировала меланхоличным не впечатленным кивком, ей часто его говорили. Интересно, о чем думали родители, когда именно так ее называли. Все-таки достаточно редкая вариация, пусть и достаточно распространенного имени. Теперь, после обнаружения частичной правды, можно было бы подумать, что в Учреждении поменяли не только фамилию, но и имя, однако, похоже, Роузы действительно называли дочь, руководствуясь, видимо, шекспировскими мотивами.
Но за годы, конечно, несколько приелся тот факт, что многие обращали на это внимание. К счастью, Джош не задержался на теме, и за то молодец. Самой Регане ее имя нравилось. Ей самой на слух казалось, что оно рычит и огрызается точно как вся она.
Регана уже было вернулась к своей таблетке, как услышала новый вопрос и снова прищурилась на собседеника. Скосила взгляд на его таблетку, разглядела очень узнаваемый дизайн газетной страницы. Ну да, и они в редакции, и имя редкое, не мудрено, что вычислил, если вообще обращает внимание на авторов статей.
Она снова молча кивнула.
Не успев коротко уточнить, что ждет мужа (очень уж ей нравилось лишний раз чувствовать на языке и произносить вслух это слово – замужество не апогей, конечно, но у Реганы же такой замечательный Никлас, вот ей и хотелось регулярно напоминать миру о своих отношениях с ним, да что там – попросту хвастаться), услышала второй вопрос. Теперь уже кивком не обошлась, криво усмехнулась, внимательно и несколько самодовольно глядя на Джошуа.
– Обе, – снова усмехнулась, но уточнять, как и когда произошла смена фамилии, не стала, – Едина в двух лицах.
Для следующего ответа Регана бросила взгляд на циферблат на экране (заодно обратила внимание, что вылезло привычное беззвучное уведомление об обнаружении еще одной таблетки в двух шагах), затем передернула плечами.
– Около получаса, если кое-кто не отпустит кое-кого пораньше.

Услышав поздравление, Регана сперва проследила за взглядом Джошуа, вспомнила, что Никласом можно хвастаться не только словами, но кольцами, а затем снова только кивнула в благодарность.
С незнакомцами она вообще не шибко разговорчива, пока не доходит до отстаивания самое себя. Да и ее прямые проникновенные взгляды говорят обычно гораздо больше, понятнее и точнее любых слов, особенно, если быковатые или полыхающие. Собеседник, конечно, не вызывал раздражения и не касался пока таких тем, которые побудили бы так красноречиво смотреть, но даже со спокойной и мирной Реганой общаться бывает непросто, особенно, если она сама не видит, как могла бы быть заинтересована в дружбе.
При необходимости-то преображается, конечно и примерно знает, как поиграть в дружелюбие, ненавязчивый, но лестный флирт или умилительную неловкость. Но сейчас она ничего не хотела добиваться, а потому позволяла себе более-мене расслабиться, не строя из себя. Другое дело, что она и расслабленная всегда где-то на фоне оставалась настороженной, как чутко спящий хищник, у которого даже при закрытых глазах ушки подергиваются, вылавливая звуки, чтобы чуть что – вскочить и устремиться.
Нахальный вопрос заставил усмехнуться, Регане самой такое поведение было не чуждо. И в данном случае оно не обидно. Только приятнее в конце рабочего дня не церемониться с формулировками, а подшучивать и дурачиться, перебрасываясь словами.
– Какой медовый месяц, – Регана кивнула на дверь, – Когда тут исследования на каждом шагу и без нашего вклада наука уже совсем не может.
Она осклабилась, не боясь, что задела специалиста, которого так преданно ждет этот брат или сын. Шутка же. Новость, что едва ли психолог отпустит мужа пораньше, заставила только безразлично пожать плечами. Регулярные осмотры - дело привычное, так что скрупулезность и трудолюбие профессионалов не удивляли.
Настороженность все равно оставалась. Регана не могла не помнить, что она согласилась помогать Нику в деятельности, пусть и не очень активной, но направленной против действующего режима. С перепугу сначала заподозрила государственного агента сначала в нем самом, а теперь Джошуа еще так активно строит беседу, и вон, блог полез искать.
– Ну, ты же вот нашел, – Регана дерзко взглянула на него, а затем и вовсе подмигнула, но потом посерьезнела, – Он создан позавчера, мы только собираемся стать хитом.

А почему, собственно, они с Ником не устроили себе медовый месяц? Определили бы его на работу, а начал бы, как вернулся. И весь этот месяц Регана усердно, самоотреченно, ответственно и без устали вводила бы его в курс дела. Кажется, все просто слишком быстро закрутилось. Встреча, интервью, статья, письмо в редакцию, еще встреча, объяснение во время секса, письмо в службу занятости, завтрак, бракосочетание, церемония закрытия, сборы, переезд, брачная ночь, снова сборы и снова переезд, устроение на работу.
Отчасти потому и казалось, что они знакомы дольше, чем на самом деле. По времени они не так давно встретились, а по существу, по насыщенности уже много чего пережили, частности, приняли несколько ответственных решений и до сих пор ни разу не усомнились друг в друге – хотя бы как в партере, если не по вопросу принадлежности к противозаконной подпольной организации или государственной службы, представителей этого подполья отлавливающей.
Регане следовало напомнить себе, что иногда сосед по ожиданию это просто банан. Не оппозиционер и не агент. Как ни крути, не было уверенности, что Регана вообще может официально считать оппозиционером. Ничего не знает, связного не знает, ни с кем не общалась, никаких их проектов и замыслов не знает, кроме общего, очень идеологического. Она птица не того полета, чтобы ее брать вот уже сразу. Хотя, конечно, могли пытаться через нее добраться до Ника, если она где-то уже успела допустить какую-то оплошность. А был бы Джош оппозиционером связался бы привычным путем. Наверное...
Регана мимолетно нахмурилась. Партизанщина давалась непросто, особенно ей, натуре деятельной и пламенной. Ей хотелось знать, что-то предпринимать, быть в курсе, и в гуще. Пока же она чувствовала совсем марионеткой, даже хуже, чем плясать под ниточки государства, потому что сопротивление таки противозаконно. Хорошо, что Джошуа отвлек ее.
– Не живем, просто много отвлекаемся, – беззастенчиво парировала Регана и, демонстративно-лениво облокотившись на стул между ней и Джошуа, очень многозначительно взглянула на молодого человека, произнося дальнейшие слова медленным, урчащим, сладкозвучным тоном: – В свободное время проводим медовый месяц. Уж как можем. А там с утра и на работу пора. И вечерами еще исследования, – она театрально вздохнула, как бы случайно опять махнув в сторону двери, и наконец состроила совсем жалобные глазки и обделенно выпятила нижнюю губу, – Улыбнуться специалисту совсем некогда.

Услышав смех, многократно отразившийся от стен, Регана перестала играть, вернула себе насмешливую ухмылку правой половиной рта и прежнюю позу – откинулась на спинку стула. С хитрым вызовом поглядывала на дверь, ожидая, что вот-вот выглянет загадочный специалист, душевных дел мастер и нашипит на них.
Чувствовала себя, как в школьные годы, когда с соучастниками очередной проделки сидела вот точно так же за дверью, только в кабинет директора или хотя бы завуча, ну или кто там был ответственный за порядок и поведение детей. Все лица из Учреждения слились в одно. Безликое. Регана бросила взгляд на Джоша. Да, он был очень похож на тех, с кем она предпочитала проводить время. Устраивать невинные шалости, нарочно или случайно. Хоть бы лазить по деревьям или бегать наперегонки, вытравливая из себя лишнюю энергию уж как-нибудь.
Наверное, она и сама себя, несмотря на цифру в документах, ощущала примерно на нынешний возраст Джоша, сколько там ему? Больше двадцати хоть? Регане очень хотелось верить, что она все успеет, что для нее все еще начинается. И при этом совершенно не знала, что именно хочет начать и успеть. Не детей же. Годы шли, а ее жизнь никуда не продвигалась, не обрастала солидностью. Разве что опыт по работе. Она не ощущала себя взрослой. Возможно, так и осталась потерявшимся ребенком, который без правильного наставления, а не тщательно вымеренного и согласованного с нормами, без личного, теплого отношения, никак не может вырасти.
Никлас в этом смысле очень положительно на нее влиял. С ним она чувствовала, что разговаривает как-то более на равных, чем с кем либо. Приятно, интересно. Идеальный баланс между взрослостью и легкомысленным дурачеством. И с ним они тоже так эффективно вытравливали лишнюю энергию, что на людях Регана и впрямь казалась спокойнее, уравновешеннее. Все равно показывала зубы коллегам, но теперь даже это получалось как-то... Солиднее.
– Что ты сделал? – Регана сунула нос в таблетку и открыла вкладку с блогом, раз уж Джошуа так любезно вызвался им помочь с рейтингами. Не отрываясь от экрана, опять заговорила насмешливо: – Как же нам уехать и пропустить все самое интересное. Выборы, Канада. Исследования.

Из-за двери так никто и не высунулся на них шипеть. Ну что ж. Там с Никласом очень терпеливый психолог. Хотя, конечно, они с Джошем тут не так уж шумят. Наверное, Регана могла бы сдружиться с ним, неплохо так, весьма накрепко, особенно, если бы встретились раньше, или разницу в возрасте чуть подсократить, хотя и не обязательно.
Сейчас, конечно, тоже ничто не мешало заводить друзей, просто несколько отвлекала брачная жизнь и все еще нужно было свыкнуться с идеей оппозиции, еще немного уложить ее в голове. И вообще хотеть проводить свободное время с кем-то, кроме Никласа. Особенно, когда с тем почти целый день не виделись, а тут еще и задерживают. Да, ради развития науки и на благо общества, но задерживают. Регана уже соскучилась, Регане уже хочется. Хочется всего, даже самого невинного: увидеть, заглянуть в глаза, дотронуться, взять за руку. И уж конечно еще обнять, поцеловать, залезть руками под рубашку.
И только потом, сильно потом, когда понадобится отдышаться дольше пары минут, достать из брошенной где-то там одежды таблетку и проверить успехи блога.
– Круто, – Регана не ерничала, говорила со вполне искренним впечатлением.
Проверила – и правда на первом месте. Бросила на Джоша уже менее колкий взгляд.
– До выборов еще куча всего... Предвыборного, – она закатила глаза на собственный каламбур, – Кампании, интриги и, может быть, даже какой-нибудь неожиданный поворот. Ну и с Канадой та же фигня.
Следующий вопрос уже не удивил, Регана быстро адаптировалась к Джошу, но заставил фыркнуть.
– А ты что, собираешься? –  и это был из тех случаев, когда она несколько рисковала. В мире, где гомосексуальность считалась болезнью, шутить об этом скорее не принято, все равно что шутить на любые другие тяжелые и сомнительные темы. Но Регана была бы не Регана, если бы не откликнулась именно так. Она, впрочем, тут же смягчилась и даже не задумалась над серьезным ответом. Ну как, серьезным... По ее меркам.
– Не, на самом деле прикольно, – помолчав еще, открыв страницу со статистикой в блоге, добавила: – Мне нравится.

Для ответа на вопрос Джоша Регана опять обошлась без слов, просто сделала нарочито загадочный, интригующий вид и невинно пожала плечами. Не журналисты знают что-то такое, о чем никому не говорят, а конкретно эта журналистка знает что-то такое, о чем никому не говорят и вообще не дай бог всплывет. Не дай бог для государства, разумеется. Да, Регана тоже оценила бы иронию, кабы узнала, что сидит на соседнем стуле от человека, который и выудил из под многослойного прикрытия всю ту информацию, которую они с Никласом так увлеченно рассматривали прошлые дни.
Но Регана этого не знала.
В неожиданный же поворот, который состоялся бы без применения подпольных знаний, тоже не особо верилось. Даже если не думать о подтасовке голосов и прочем подобном, Регана сама понимала, что ее интервью только укрепило кампанию Консервативной партии. Ну и плюс всяческий пиар кандидата непременно женского пола. Историческое напоминание, что под женщиной у Великобритании всегда неплохо получалось. И еще достаточно свежи были воспоминания о Вестминстерской трагедии, чтобы кандидат, еще более ревностно придерживающийся принципов Стюарта, чем оппонент, снискал больше поддержки.
Вспоминая женщину, которая оказалась ее тетушкой, Регана не испытывала прилива ненависти. Обиды, подозрений, агрессии в виде желания оттаскать за волосы, но не открытой ненависти. Оставался шанс, что миссис Роуз ничего не знала. Регана, когда за последние дни выдавалась минута, свободная и от работы, и от мужниных объятий, вспоминала то интервью, как Элфрида смотрела на нее. Но это политики, а Регана не психолог, черта с два там что-то прочитаешь в лице.
За этими мыслями она не отреагировала на смех, который не услышала, но ощутила, как звенит рядом. Услышав каверзные вопросы, она снова дернула половиной рта.
– У меня для "прикольно" своя планка, – невозмутимо отозвалась Регана, глядя очень ровно и нейтрально, без угрозы или вызова, а вообще без какого-либо принятия в расчет мнения Джошуа. Она еще и очень вежливо улыбнулась, тем самым еще больше морозя наступившую было теплоту с собеседником.

Даже если бы Регана не знала того, что знает, не принадлежала ни к какой оппозиции и не надеялась втайне, что когда-нибудь откопанная информация о ее семье наделает  шуму и пошатнет малоприятные устои в государстве и обществе, она бы все равно сделала именно такой взгляд. Да и чего тем, сейчас же тоже ей хватало ума на то, чтобы разграничивать игры с огнем и пустой профессиональный блеф, которым она всего-лишь хотела заинтриговать на будущее читателя, ведь именно им до сих пор казался ей случайный собеседник. А журналисты же всегда что-то такое знают. Ну, хорошие журналисты, вроде Реганы.
И она же до сих пор не подозревала, что случайный собеседник по невообразимому стечению обстоятельств еще и единомышленник, тоже оппозиционер и более того, добытчик скелетов из шкафов семьи Роуз, а потому может ее невинные кривляния воспринять серьезнее. Но они оттого не переставали быть невинными кривляниями.
После извинения Регана несколько смягчилась, только дернула бровью – "Ну то-то же" и уже снова была готова уткнуться в таблетку, хотя бы сверить время, которое оставалось до предположительного окончания сеанса. Мельком взглянуть успела, конечно, уже совсем недолго. Следующий вопрос Джошуа заставил ее опять повернуть к нему голову, глядя внимательно, без раздражения. Видела, что он серьезно спрашивает. Можно было подумать, что рано ему еще о таком думать, а с другой стороны... В эти дни ранние браки поощрялись. Сама Регана тем не менее никогда не пошла бы к самой себе с подобными разговорами.
Она помолчала, затем с задумчивой улыбкой отвела взгляд, глядя куда-то в стену рядом с дверью, а на самом деле – в пространство перед ней, в собственные чувства и воспоминания последних дней. Заговорила тоже ровно и спокойно, но видно было, что такие фразы она строила в своей жизни очень редко.
– После брака мало что меняется в отношении друг к другу, только прибавляется... Дополнительная надежность. Осознание, что вас воспринимают, как единое целое. Не только вы сами, а и все государство. И оно считается с этим, – она еще помолчала, опустила взгляд на руки, хмурясь и подбирая слова, в ней все же включался автор, – Поклясться и счастливо прожить вместе можно и без формальностей, те дарят кое-какие бонусы, но к чувствам не имеют отношения. Брак не конечная точка, к которой развитие отношений стремиться, как к финалу, это... Инструмент, статус, при котором легче блюсти данную без всяких колец и подписей клятву. И он бесполезен, если не служит лишь приложением к чувствам, а связывает и обязывает, – Регана взглянула на Джошуа и тихо усмехнулась, – Ну, то есть, чувства хороши хоть с браком, хоть без, а брак без чувств... – лицом продемонстрировала очевидность выбора, затем в ее голос вернулись все же насмешливые нотки, – Ты жениться собрался?

Приятно, что Джош не стал комментировать ее взглядов на институт брака, не стал говорить о традициях, полноценности, гражданском долге каждого уважающего себя британца – рано или поздно куда-то себя пристроить. К кому-то. Как бы иметь подспорье, образовывать союз нерушимый, но в то же время... Иметь рядом постоянного наблюдателя. Еще одна пара глаз и ушей, которые будут улавливать информацию, и рот, который сможет ее донести. Это не считая вопроса продолжения рода, пополнения нации ценными кадрами согласно планам, составленным демографическими аналитиками.
Брак проповедовался, как нечто само собой разумеющееся, жизненная фаза, неизбежно наступающая в каждой судьбе. Лишь бы от партнера не воротило. А там и квартира, и разрешение на ребенка и прилагающиеся бонусы, хоть бы и ощущение собственной гражданской полноценности. Если говорили при том о чувствах, то скорее опять-таки о надежности. В социальной ячейке ты не один, тебя поддержат. И за тобой проследят.
Регана все-таки тоже заподозрила Никласа. Пусть только на считанные минуты, но заподозрила.
Теперь она опять только ухмыльнулась ответной шутке Джошуа. Оттепель между ними наступила обратно. Регана встревожилась было, не оказались ли она с ним слишком честной со своими взглядами, слишком... Не восхваляющей бракосочетания. Но нет, промотав собственные слова еще раз, она убедилась, что в словах ее не было ереси, может только, как обычно, слегка нестандартный взгляд на предмет. Но ничего потенциально опасного.
На следующий вопрос улыбнулась и очень самодовольно посмотрела на своего соседа.
– Двадцать шесть часов, – за последние пару рабочих дней, что она все-таки кому-то из коллег поведывала обрывки романтичной истории, Регана пристрастилась наблюдать удивленные выражения лица. Интересно. Лишь бы не вызвало привычных комментариев, но от Джошуа, скорее всего, их не будет. В крайнем случае, воспримет, как шутку.
Она повернулась быстро, как только с тихим звуком повернулась ручка двери. Регана сунула таблетку в карман, поднялась и по ее лицу расплылась хитрая, счастливая улыбка. Как и хотела, она перво-наперво просто прикоснулась к вышедшему из кабинета Нику, приобняла и только после этого повернулась представить того, кто помогал ей коротать ожидание.
– Ник, это... – она запнулась, но не вспоминала имя, а соображала, что так и не выяснила, чем молодой человек занимается, но наконец пожала плечами, – Понятия не имею, кто это, но его зовут Джошуа и он поднял наш новый блог на первую строку в поисковике.